Безымянное зло

Терехова Екатерина

– Что здесь происходит?- возмутилась я и подошла к своей спальне.- Бен?

Толкнув приоткрытую дверь, я застала его стоящим у окна. Так и застыла в проходе, не в силах отвести взгляд, забыв, как дышать. Его лицо было пусто и красиво, настолько, что сердце вдруг зачастило. Я соскучилась и ничего не могла с собой поделать – стояла и жадно ощупывала его глазами. Закатанные рукава красной клетчатой рубашки, серая неброская футболка и потертые голубые джинсы – ничего необычного, но у меня жар поднимался из глубин тела. Скрестив руки на груди, Бен облокотился о подоконник и смотрел на меня в упор. От его взгляда энергия заплясала по коже горячим дыханием. В груди что-то с треском оборвалось, и по венам потекло тепло. Кажется, в этот момент я должна была бы смутиться и отвернуться, но сумела сохранить равнодушный вид. Если он может, то и у меня получится. На его лице ничего не отразилось, только в синеве глаз мелькнуло что-то… темное. Злился? И что же я сделала? Неспешно заходя в комнату, я спрятала руки в карманы джинсов и придирчиво огляделась. Вещи из шкафа свисали пестрой гирляндой, на полу высился ворох книг и мелких предметов интерьера. Цыкнув, я закатила глаза и лениво вынула руку из кармана. Взмахнула ею и навела мгновенный порядок, будто и не было вселенского погрома. Бен лишь надменно повел бровью – я его удивила, но не слишком.

– И что же здесь творится!?- я прошлась до ванной комнаты, заглянула в распахнутую дверь, фыркнула и проследовала к комоду. Взгляд Бена прилип ко мне, был назойлив, но я старалась смотреть куда угодно, только не на него. За поставленным щитом я должна была бы чувствовать себя в безопасности, но, стоя перед ним, уголком сознания понимала, что лгать бесполезно. Даже не стоит пытаться прятать то, что бушует внутри. Я отвернулась, чтобы прикрыть глаза и незаметно сглотнуть. Меня трясло, и не от страха или холода – руки чесались, хотели коснуться Бена. И его сила струилась по комнате, обдавая жаром, словно рядом с костром.

– Ты кто вообще такая?- в его холодном резком тоне прозвучала нотка гнева.- Где Эшли?

Я открыла глаза, медленно выдыхая, и обернулась. С деланным спокойствием посмотрела на него через плечо. Он встретил мой взгляд, напрягся, и лицо его потемнело от злости, забилась жилка на шее, а у меня стянуло мышцы живота от желания. Да так, что в горле пересохло. Еще несколько дней назад я бы рассыпалась перед ним. Но не теперь. Да, я хотела поверить в это, заставляла себя, когда как мысленно уже сдавала позиции.

– Если я не Эшли, то кто же тогда?! – пустым голосом бросила я и продолжила исследование собственной спальни, претерпевшей зверские перемены. Прошлась вдоль кровати, коснулась непримятых подушек, провела ладонью по застеленному велюровому покрывалу. Она оставалась нетронутой, как до моего отъезда. Скользнув мимо Бена, я приблизилась к шкафу и принялась запихивать свесившуюся одежду на полки. Но руки так дрожали, что ничего не получалось. Шепотом выругавшись, я со злостью захлопнула дверь. Чувствуя на себе изучающий взгляд Бена, ощущая его как скальпель между лопаток, опустила голову и закрыла лицо руками. Надо было успокоиться, унять пульс, но рядом с ним это невозможно. Мое поведение вызывало у Бена моральное смятение, и он злился. Его гнев плясал тонкими раскаленными иголками на коже.

– Совершено другая ведьма,- голос его был ровен и пуст, но в нем угадывалась какая-то струйка утомленности, а сквозь нее просачивалась еще какая-то интонация. Тщательно контролируемое волнение.- Что с тобой произошло?

– Нестерпимо хочется крови,- протянула я и выпрямилась, опустила руки, поведя плечами.- Вот размышляю, кому бы в горло зубы всадить?!

– Все настолько плохо?- неожиданно смягчившимся тоном выдал он и усмехнулся.

Я вскользь покосилась на него. Бен перестал улыбаться, и лицо его стало отрешенным, будто жизнь из него ушла. Напряглись желваки, злость достигла пика – мы играли в игру, боролись с собой, и все, о чем могли думать – не наброситься друг на друга. Бен плавно отлип от подоконника и расплел руки. Я застыла посредине комнаты, глядя на него, не осмелившись нарушить повисшую паузу. Между нами воздух потрескивал, дышать было тяжело, и я не сразу поняла, что молчим мы уже несколько минут. Моя уверенность пошатнулась, что-то вздрогнуло в груди – разве я могу ему лгать и притворяться сильной?! Стоять перед лицом собственной слабости и корчить из себя железную леди?! Бен всегда видел меня насквозь, слышал мысли и чувствовал то же, что и я. Но что же сейчас творилось в его душе? Кажется, я уже знала.

– Хуже не бывает,- чуть слышно произнесла я и заморгала, не сумев выдержать его прямой взгляд.- Я приехала, а здесь разве что мебель к потолку не приколочена.

– Тебя это так волнует?- он неторопливо обходил меня, приближался, сокращая незаметно расстояние. Волны его силы касались меня, накатывали, покрывая кожу мурашками. Я сжалась, охватила себя руками и всадила ногти в плечи.

– Ты разгромил мой дом,- облизав губы, на удивление ровным голосом ответила я.

– Помнишь, ты плохо себя чувствовала?- Бен остановился, я ощутила тепло его тела кожей. В секундной паузе услышала биение его сердца – частое и резкое.- Я почуял темную магию. Осмотревшись и прислушавшись к стенам, случайно обнаружил нечто занимательное, но безобразно опасное.

– Прислушался к стенам?- я нахмурилась, недоверчиво хмыкнув.- Ты не слишком много времени взаперти провел?!

– Я говорю о тяжелом смертельном проклятии, Эшли. И оно было изготовлено конкретно для тебя. Мишель точно определила, проведя несколько магических обрядов.

Он казался вполне серьезным, даже не пытался играть. Интересное дело…. От страха у меня в груди стеснилось.

– Кто мог притащить в дом проклятие?- я сглотнула подскочившее к горлу сердечко. И не только в скверной новости было дело. Мелькнула мысль и смыла всю робость, всю нахлынувшую нежность. Я должна была помнить, что он имел надо мной власть, но забыла. Вся надуманная твердость куда-то улетучилась - сдала, чертовка, с позором позиции и бросила на съедение бэлморту. Я же на него без дрожи не способна смотреть! Его руки были близко, дыхание касалось волос, и внизу живота появилась ноющая тяжесть. Вожделение снова взяло верх - я начинала считать, что «искупление» скорее наказание, чем дар. Желание, приводящее к муке, и оно было настолько сильным, что становилось больно терпеть. Но я нашла в себе силы повернуться к Бену лицом и не отвести взгляд.

– Не знаю,- просто ответил он и загадочно возвел глаза к потолку. Дрожь в воздухе нарастала – не одна я сдерживалась. Я могла попробовать на вкус его магию и нарастающее волнение с примесью привычной уже злости.- Может, Моника.

– Что?- невольно рассмеявшись, переспросила я.- Ты о чем, Бен?! Она моя сестра!

– А Том - мой родной брат,- сквозь зубы возразил он и сделал еще один шаг в мою сторону.

– Почему ты недолюбливаешь Монику? Она хорошо к тебе и относится.

– Поэтому и недолюбливаю. Мишель искренне меня терпеть не может, о чем постоянно напоминает. Каждый раз, когда мы столкнемся в холле или около туалета, обязательно выскажет свое «фи» или плюнет в сторону. А голова Моники для меня загадка,- он постучал пальцем по виску.- Неизвестно, что у нее на уме, когда она мне таинственно улыбается.

– Чушь!- вспыхнула я и попыталась обойти его.

Бен криво ухмыльнулся и расплел руки, преградил мне путь. Я застыла, не решаясь посмотреть на него – уставилась на его вытянутую руку. Когда он успел так близко подобраться? Играл, как кот с мышкой – с глупой, наивной мышкой, возомнившей себя сильной и крутой хищницей.

– Пусть не сестра,- согласился он, кивнув,- но кто-то задумал избавиться от тебя. И бесполезно упираться, Эшли – я нашел тому доказательство.

– Где оно?- я цедила слова, чтобы не заорать. Между нами воздух плавился, от напряжения ломило кости, и кожа пыталась уползти. Я едва стояла перед ним – сжимала и разжимала кулаки, боролась с желанием наброситься с объятиями или ударить наотмашь. Мои чувства всегда балансировали на этой тонкой грани.

– Мы его сожгли,- сказал Бен, прожигая меня тяжелым взглядом. Он опустил руку, но я не сдвинулась с места. Мне не хотелось уходить. Я не могла уйти – слишком сильна была тяга к нему.– Можешь поинтересоваться за ужином у Мишель.