Беззаконники
Шрифт:
Божество, действительно, не оправдало своего названия, так как было размером мелкое и выглядело хоть и необычно, но несколько тщедушно. Тельце оно имело хрупкое, мышцы верхних конечностей недоразвитые, а вторая пара «рук» вообще росла не оттуда, как полагается, а где-то по бокам спины и свисала двумя вытянувшимися плетями. Нижние конечности в сравнении со всем телом оказались массивными. «Как задние лапки у кузнечика» – подумалось Федору. Голова напоминала формой большую цилиндрическую капсулу, нос еле просматривался, а подвижные глаза на эластичных складчатых стеблях светились красными злобными бликам и быстро вращались по полусферической окружности независимо друг от друга. Рот тоже имел выдающиеся размеры, потому как ритмично вытягивался вперед узким длинным рожком и сокращался тонкими складками мехов русской гармонии.
– Такого еще никто не успел придумать, а у меня, ишь, как фантазия
–
Воин выглядел нормально, вполне человечески, разве что сложение его было богатырское, атлетическое, сродни древним былинным богатырям.
– В самый раз, на то он и воин. Не понятно только, как он в своем шарике помещался? Ну, да и ладно, его проблемы. – Отмахнулся Федор от неразрешимого вопроса. Его больше заинтересовало белое одеяние: оно не имело ни швов, ни горловины, ни каймы рукавов, поэтому создавалось впечатление, что оно является неотъемлемой частью тела, плавно вырастая из него и превращаясь сзади в клубящийся складками объемный плащ. Из украшений лишь на груди живым светом переливались золотистые стерео звезды.
Воин ожил, быстро развернулся в боевую стойку. Темные длинные волосы волнистыми прядями разлетелись в стороны, так как их ничего не сдерживало, ни полагающийся по назначению шлем, ни легкий ободок древних богатырей русичей. В выброшенной резко вперед руке сверкнул изящный длинный меч, по которому белой искрой стремительно распределялась та же энергия, что сверкала раньше на поверхности сферы.
Серый полукровок, как успел окрестить уродца Федор, вытянул свою губную гармонику в твердый рожок и угрожающе присвистнул. Тонкие руки заплясали в быстром круговом движении у груди и вытянулись горизонтально, ладонями к Воину.
– О, по три пальца всего! – Успел посчитать тонкие длинные пальцы Федор.
У ладоней уродца вырос огненно-красный шар размером с яйцо страуса и помчался пушечным ядром к противнику, шипя и расплевываясь по дороге кровавыми бусинками, но нарвался на белый свет меча. Застыл на мгновение замерзшей багровой сферой, медленно раскололся надвое и с ускорением рухнул на пол, рассыпавшись мелкими горошинами.
– Ух, ты! Здесь и время неправильное! – Понял Федор.
Дальше комментировать ход событий не представилось возможности. Огненные шары выстреливали один за другим, чтоб быстрее рассыпаться кровавым месивом под стремительным натиском белого луча. Полукровок многолапым насекомым скакал по стенам, потолку, планировал огромной стрекозой с потолка на пол (две пары плетей оказались сложенными перепончатыми крыльями с когтистыми образованиями по краям, как у древних летающих ящеров). Воин следовал за ним по пятам, но воспарить выше трех метров ему не удавалось, а световой луч меча оказывался коротким. Неизвестно сколько времени продолжалась бы эта битва, больше похожая на охоту за редким экземпляром насекомого, если бы трехпалый не стал планировать в сторону Федора. Тот скорее отскочил вглубь помещения и оказался неподалеку от Воина, который на бегу направлял свой луч на прилипшего к балконному стеклу врага, лапы коего проскальзывали по гладкой поверхности, мешая продвижению вверх. Луч никак не мог достичь цели, и Федор, неожиданно для себя, вытянул вперед правую руку, инстинктивно пытаясь помочь ему. От руки отделилось синее легкое облако и незаметным для глаза образом перебазировало на острие белого луча, превращая его цвет в голубой оттенок и удлиняя, пока не достигло границы багрового свечения полукровка. Вспыхнул яркий блик взрыва, Федора и Воина мощной волной опрокинуло на пол, при этом Федор вторично ударился затылком теперь уже об пол.
Проснулся Федор, как и надо, в кресле, где часто отдыхал после обильных «поминок» по своей мечте. Долго и недоуменно ощупывал себя, осматривал настороженно углы комнаты, но нигде ничего подозрительного не увидел. В глазах не двоилось, тело пребывало в едином экземпляре, но с мучительной головной болью и дрожью легкого озноба.
– Все в норме, как всегда. – Облегченно вздохнул. – Только сны какие-то дурацкие в последнее время снятся. Надо же, трехпалый комар переросток, бр-р-р, и этот, натуралист-любитель. Фу-ух, как мне дурно. Блин, ну просил я тебя, Федор Иванович, не пей. И так чёрти что мерещится! Нет, неймется тебе! Доигрался теперь? Ладно, что зря воздух сотрясать? Надо лечиться. Фу-у, а чем это воняет? Опять мусор под окнами сжигают? – Федор брезгливо поморщился и посмотрел в сторону балкона. – Ух, ты! Сюрпрайз! – В стеклянном проеме балконной двери зияла огромная дыра.
Кряхтя и постанывая, Федор поднялся с кресла и направился к балкону, со стороны которого тянуло гарью и зимним холодом. Восхищенно провел пальцем по оплавленному краю стекла.
– Зима в начале лета? Прекрасно, старичок Урал никак не угомониться. Значит сон в руку. Что там еще нам привиделось? Шаровая молния? Логично. Зима, гроза и… Ух ты! – Федор замер. – Не по правилам. – Прошептал растерянно. С улицы на него смотрели синие глаза полупрозрачного Воина из последнего сна. – Ты, ты, ты же сон!? Сон, конечно сон, и дураку понятно. – Он зажмурился, пытаясь избавиться от призраков пьяной ночи. Не помогло. Видение осталось на своем месте и пристально смотрело ему в глаза. Федор медленно попятился назад в комнату. Страшная догадка противной холодной испариной выступила на лбу. – Не-е-ет, не верю. Я сейчас быстро отвернусь… Ты в прятки играешь? – Видение усмехнулось и распалось белой дымкой. – Не спеши. Я отвора-чи-ва-юсь. – Федор быстро закрыл лицо руками и прогундосил в нос:– Раз, два, три, четыре, пять. Искать не буду, слышишь? Ноги в руки и прекратим этот передвижной цирк. – Медленно раздвинул пальцы. Балконный проем затянуло сплошной белой завесой тумана. – Без фокусов! Я про цирк пошутил. – Туман рассеялся. – Вот так. Э-э! Да что ты творишь… – Вместе с туманом исчезли и следы непонятных разрушений. Теперь в балконной двери сверкало чистой прозрачностью целехонькое стекло, деревянное полотно белело свежевыкрашенной новизной, шторы топорщились бежевыми складками накрахмаленной ткани. Воин не исчез, он переместился вовнутрь помещения и продолжал оценивающе смотреть на Федора.
– Все, я того, тю-тю, допился. – Федор обреченно опустил руки. – Ну, что смотришь? Может и ты того, доигрался в эти, как их, казаки-разбойники? Нет! – Разнервничался Федор. – Молчи. Не хочу ничего знать! – Воин молчаливо склонил голову набок. – Что? Что, родименький, прикажешь мне с тобой делать? Ты же тонкий, звонкий и прозрачный, аж светишься. – На последних словах Федора осенило. Он хитро прищурился и боком пододвинулся к миражу на расстояние вытянутой руки. В упор посмотрел в синие глаза и попытался пальцем проткнуть мираж для наглядности, а палец уперся во что-то упругое. Федор, округлив глаза, быстро отдернул руку. – Ого! Что же это такое получается? –
Воин в ответ протянул две руки, но трогать Федора не стал. Прикрыв глаза, осторожными пассами стал ощупывать пространство вокруг Федора, сосредоточенно внимая чему-то. Опустил руки и замер, а воздух вокруг него затуманился белыми клубами, пока не скрыл всего его от глаз перепуганного Федора.
– Боже мой, – взмолился Федор и суеверно перекрестился, – пусть пропадет с глаз долой, прошу тебя, а то у меня действительно сорвет «крышу». В моем положении эта напасть в самый раз. Тогда лучше лечь и умереть. – Стал опасливо осматривать углы своей комнаты, вспомнив о старом призраке, пока его взгляд не остановился на бутылке в центре стола, в которой на треть высоты покоилась спасительная жидкость. Федор ожил. – Нет, пока рано умирать. Какие наши годы! Счас мы тебя, воин благородный, сами смоем. Пять капель – и башка проясниться. – Облегченно вздохнул и поспешил к столу, но услышав явный звук шагов за спиной, медленно обернулся. Следом за ним к столу шел Воин, плотный, объемный, со здоровым цветом красивого и мужественного лица, правда, вокруг контуров его тела наблюдалось еле заметное слабое свечение, но, опустив глаза вниз, Федор заметил, что тень прилежно сопровождает его странного гостя.
– Даже так? – Замялся Федор, не зная, что делать. Безвольно опустился на стул. – Тогда давай за встречу, но извини, гостей не ждал. Стул у меня один, стакан тоже. – Говорил, лишь бы слышать звук своего голоса и выиграть дополнительные минуты для поиска спасительного решения.
– Не проблема. – Пробасил гость, не огорчившись.
– Не проблема, не проблема, не проблема. – Покорно согласились стены, не поглощая, а подобострастно размножая звук в полупустой квартире.
Он невозмутимо провел рукой над стаканом, бутылкой, стулом, снова напустил тумана и ловко смахнул его. В центре стола вместо полупустой бутылки засверкал многогранный графин с золотистым напитком, рядом материализовались два хрустальный кубка, а Воин сел в массивное резное кресло и выжидательно посмотрел на обмякшего хозяина.
– Что это? – Насупился Федор, с недоверием рассматривая игристый напиток. – Что это такое, я спрашиваю? А где это, ну как его, э-э… мое? – Лишившись своего чудодейственного лекарства от всех неприятностей, он почувствовал, как в нем жаркими волнами начинает нарастать раздражение и тянет за собой холодную дрожь уже панического страха. Чтоб не поддаться ему, он крепко стиснул челюсти и сквозь зубы прошипел: – Молчишь? Забрал у меня последнюю надежду и не проблема, правильно?
–
Воин приподнял уголки губ в вежливой улыбке.