Безжалостное предложение
Шрифт:
— Да ладно! Дорогая, мне очень жаль это слышать. Что за мудак этот парень! Как он мог уволить тебя?
— Он думает, что я… — В ее голосе слышались слезы. — Я не знаю. Какая-то беспринципная, меркантильная, жадная до денег стерва!
Клео отодвинула мороженое в сторону, сложила руки на столе, уткнулась в них лицом и дала волю слезам, которые угрожали пролиться весь день.
Кэл
— Я не знаю, что делать, — призналась она, вволю наплакавшись. — Я не знаю, что делать.
— Мы разберёмся с этим, Клео.
— У меня нет работы, нет сбережений. Как я буду заботиться о ребёнке? Я не могу переехать к Люку и Блу. Это было бы несправедливо. Как раз тогда, когда они начали разбираться со своей жизнью, они получат ещё одну семейную проблему.
— Не думай так, — сказал Кэл. — Думай о решении. А не о проблемах.
— Что, чёрт возьми, это значит? — спросила она дрожащим от разочарования голосом. — Как я должна «думать о решении»? Что за решение? Сейчас нет никаких решений, Кэл. У меня паршивый момент в жизни. Так дай мне просто пожалеть себя!
— Ничего себе. — Он сел и взял ещё одну ложку мороженого. — Полагаю, в тебе говорит беременность.
Глаза снова защипало от слез.
«Откуда они берутся? Я должна бы уже иссохнуть от потери жидкости».
— Это не беременность. Это всё вместе. Ты никогда не повзрослеешь, Кэл. Ты даже не знаешь, как вести себя по-взрослому. Так что всё, что у тебя есть, это подростковые советы, которые не имеют ничего общего с реальным миром.
— А это зрелое поведение? — выстрелил он в ответ, размахивая ложкой в её сторону. — Этот марафон плача, потом ты набрасываешься на кого-то, кто заботится о тебе, а не на того, кто реальный объект твоего разочарования.
— И как мне наброситься на него? Он выгнал меня из офиса до того, как у меня появилась возможность поговорить с ним.
— Что, буквально выгнал? — Его глаза расширились.
— Позвал охрану, и они вывели меня из здания, — подтвердила она.
У Кэла отвисла челюсть.
— Серьёзно?
— Да. Я чувствовала себя такой… — Слёзы снова хлынули из глаз, когда она вспомнила этот ужасный момент, как охранники вывели ее из кабинета Данте и проводили к её столу. — Униженной.
— Этому парню нужно надрать зад! Расскажи
— Нет. — В её голосе слышалась паника. — Нет, Кэл. Люк не должен услышать об этом. Он не должен узнать, кто отец этого ребёнка!
Клео была слишком смущена, чтобы позволить Люку узнать, какую колоссальную ошибку она совершила с Данте, и она не могла разрушить дружбу, которой брат так дорожил.
— Что ты скажешь ему по поводу работы?
— Скажу, что ушла или что-нибудь в этом духе. Ему будет достаточно легко поверить, что его сестра неудачница.
— Ну же, дорогая, — сказал Кэл. — Это несправедливо. Это не твоя вина.
— Пожалуйста, просто оставь это.
Кэл неохотно кивнул.
Клео протянула руку и нежно сжала его плечо.
— Мне жаль, что я набросилась на тебя, ладно?
— Да. — Он пожал плечами. — Мне жаль, что я недостаточно мрачен, чтобы соответствовать ситуации.
Они шмыгнула носом и хихикнула, услышав эту дурацкую шутку.
Кэл поморщился, сунул руку в карман и вытащил платок.
— Высморкайся. Посмотри на себя. Ты такая ужасная плакса, Клео.
— Заткнись! — Она улыбнулась и показательно высморкалась.
В этот момент она так ценила присутствие Кэла, что не смогла удержаться и обняла его.
— Спасибо. Иногда я не знаю, что бы делала без тебя.
________________________________
В десять утра следующего дня Клео всё ещё валялась в халате и пижаме. У неё не было желания что-то делать. Она чувствовала себя плохо. Большую часть утра она провела в обнимку с унитазом, её рвало, и сейчас она чувствовала себя полностью выжатой.
Клео всё ещё немного мутило, поэтому она осторожно подошла к дивану, который Кэл в кои-то веки убрал, прежде чем ушёл в неизвестном направлении. Он всегда пропадал часами напролёт, делая Бог знает что Бог знает где. Клео испытала облегчение, когда он ушёл, потому что из-за его хорошего настроения ей хотелось лезть на стену.
Она думала, что нужно попытаться что-то съесть, когда в дверь квартиры постучали. Клео нахмурилась, она редко бывала дома днём, к тому же, у них был установлен домофон, поэтому в дверь стучали крайне редко.