Безжалостное предложение
Шрифт:
— Да, так я и думал, — хихикнул Данте, снял блестящие туфли и положил ноги на кофейный столик рядом с её, чуть согнув в коленках.
Вид его длинный стройных ног рядом с её миниатюрными вызвал трепет у неё в животе.
«Как мужские ноги могут быть сексуальными?»
— Я измотан, — устало признался Данте, чуть сгорбившись. — В Токио опять проблемы, а в Дубае не справляются с задачей.
Не думая, он повернулся, закинул ноги на подлокотник дивана, и — что шокировало больше всего — положил голову Клео на колени. Он ослабил галстук и расстегнул две верхние пуговицы, пытаясь устроится поудобнее, а затем повернулся к телевизору.
— Что мы смотрим?
От этого «мы» Клео чуть расслабилась и положила руки, которые до этого подняла, не зная, куда их деть, — одну на голову Данте, другую на его плечо.
— Хм… — Она тупо смотрела на экран, пока космонавты спорили между собой. — «Чужие».
— О, я его знаю, — невнятно пробормотал он, — Как она там сказала: «Держись от неё подальше, сука»?
— Любитель, — со страдальческим вздохом сказала Клео и начала успокаивающе гладить Данте по волосам. — Ты неправильно цитируешь.
Он повернул голову и весело глянул на нее.
— S'i? Что же она сказала?
— Увидишь. А теперь молчи и смотри.
___________________________
Полчаса спустя, после того, как он стащил половину её попкорна, раскритиковал пару-тройку поступков, которые совершили некоторые персонажи, и удивился, почему герои не оставили кого-нибудь охранять корабль, из-за чего его взорвали, Данте уснул. Клео улыбнулась, чувствуя непреодолимый прилив нежности к нему. Она никогда не думала, что Данте Дамасо может ей понравится, но он ей нравился. Он сумел завоевать её расположение, и она не поняла, как ему это удалось.
Логическая часть её мозга советовала держать его на расстоянии, говорила, что любовь к нему приведёт к боли и разбитому сердцу. Он был не из тех мужчин, с которыми можно играть в семью. Он был похож на дикого зверя, которому, казалось, жилось лучше без каких-либо эмоций. Клео и ребёнок были чем-то неожиданным в его жизни, и именно поэтому новизна ощущений привлекала его. Клео не могла позволить себе зависеть от него. Особенно эмоционально. Данте, конечно же, сдержит слово, когда дело дойдёт до содержания ребёнка, но если она начнёт думать, что он может чувствовать что-то более глубокое, чем то, что обещал, то только себя обманет.
Но было так трудно помнить об этом, когда он вот так расслабленно лежал на её коленях.
Она
Её движение разбудило Данте, который теперь с тревогой смотрел на неё.
— Что случилось? — спросил он, мгновенно насторожившись. — Всё в порядке?
— Я думаю, ребёнок двигается, — едва слышно, будто громкий звук мог испугать ребёнка и остановит его движение, сказала Клео.
— Да? Ты уверена?
— Да! О Боже, он снова это сделал.
Данте сел и пристально посмотрел на её живот. Клео потянулась к его руке и положила её туда, где почувствовала движение. Его рука была такой большой, что почти полностью накрыла живот.
— Ой. Ты это почувствовал?
— Нет, — сказал он и расстроенно покачал головой.
— Он очень слабый. Может быть, ты пока не можешь это чувствовать.
— Он всё ещё двигается?
На мгновение Клео замерла, потом покачала головой.
— Нет, думаю, он остановился.
Данте выглядел таким разочарованным, что она накрыла ладонью его руку, всё ещё лежащую на её животе.
— Я обязательно скажу, когда он снова начнёт двигаться, — пообещала она, и он быстро кивнул.
Она убрала руку, и Данте тоже хотел убрать свою, и в этот момент нежное трепетание вернулось. На этот раз он почувствовал и посмотрел на неё.
— Черт! — выдохнул он.
— Язык, Данте, — предупредила она со слезами на глазах и волнением в голосе. — В комнате ребёнок.
— Прости, — прошептал он, затем наклонился и застыл в дюйме от её живота. — Извини, peque~no (прим. исп.: малыш, ребёнок, дитя), не слушай папину ругань, ладно?
Почти одновременно они поняли, что он произнёс слово «папа». Данте замер, встретившись с Клео взглядом.