Безжалостность твоей любви

angel.anastasia

Теряюсь. Смотрю на браслет и путаюсь во всём, что происходит. Сердце так хочет верить в лучшее. Сердце так хочет принять этот шанс и окунуть всю свою поверхность в счастье, но шокированный разум так и не позволяет этого сделать. Я не могу найти нужного подтверждения. У меня совсем не получается принять объяснимую для себя причину произошедшего.

– У меня вышло, – этот голос. Я едва двигаюсь, когда слышу знакомые интонации. Внутри всё пересыхает и даже сам Гарри в полной обескураженности оборачивается назад. – У меня всё получилось.

Я долго смотрю перед собой. Мне удаётся заметить едва

живого Луи Томлинсона и, не смотря на свои сильные ранения, он прижимает дрожащие руки к раненому животу и смотрит прямо в мои глаза. Он улыбается. Он настолько счастлив прямо сейчас, что это кажется мне каким-то несбыточным сном.

Как этот человек может ещё оставаться в живых? Как он вообще, чёрт возьми, может так радостно улыбаться всего в нескольких шагах от моего тела?

– Это и было, Стеф... – его глаза едва открыты. По лицу течёт алая струйка крови и я замечаю, как Томлинсон с болью сжимает свои окровавленные губы. – Это и было моей целью с самого начала.

Что?

Из меня выбивают воздух окончательно. Я мгновенно теряюсь в собственном сгустке чувств и даже стоящий рядом Гарри не удерживает моего рывка вперёд. Я кидаюсь к полуживому Луи. Я сжимаю свои ледяные пальцы и в непонимании оглядываю всё пространство его парализованного тела, пытаясь так сильно осознать эту правду.

Что он имеет в виду? Что, чёрт побери, он только что сказал?!

Во мне становится ещё больше страха. Дыхание так рвётся наружу, что я дрожу в бешеном импульсе и даже не пытаюсь сдерживать жгучие слёзы в уголках своих глаз.

Я не понимаю. Боже мой, я действительно не понимаю.

– Это ты?.. – тихонько спрашиваю я, прикладывая руку к его бледному лицу. Луи едва дышит, голубые глаза с проблеском счастья приглядываются к моему взгляду. – Это ты сделал?

Я не верю, что взрыва нет. Я до сих пор не могу понять, что вот, ничего не случилось. Что я живу и ещё могу продолжать своё невозможное ранее существование.

Во мне всё так трясётся, что я просто задыхаюсь в этой конвульсии и смотрю перед собой. Я вижу застывшую кровь на лбу Томлинсона. Я вижу шрам, на его разбитой губе. Я вижу эту необъяснимую эйфорию, которой так сильно наполнены его пристальные глаза.

Он спас мне жизнь? В такое так сложно поверить, что я опять захлёбываюсь новым потоком слёз.

– Ты так и не поняла, правда? – вдруг едва слышно говорит Луи. Голос почти не слышен, его губы едва осуществляют необходимые вздохи.

Почти мёртв. Этот человек на грани своей гибели. И я не хочу отпускать его прямо сейчас. Нет... Пожалуйста. Я должна понять! Чёрт! Я должна всё это, в конце концов, окончательно принять!

– Я... я с самого начала всё это продумал, – он едва говорит. Я внимательно прислушиваюсь и продолжаю дрожать, замечая как много крови накапливается на его раненном теле. – Я просто должен был дать ему понять, Стеф... – голос срывается. Говорить слишком сложно, но он не позволяет себе сдаваться. – Я должен был доказать Дэвидсону, что я... Что мне нет никакого дела до твоей жизни. И он поверил мне, Стеф... Он... он поручил мне надеть на тебя этот браслет. И я подменил его. Я всё исправил... Я должен был быть таким ублюдком, понимаешь? Я должен был убить Лиама. Я должен был избивать тебя... Я должен был...

– Должен был

притвориться, будто тебе действительно всё равно на жизнь Стефани, — следующие слова договаривает Гарри. Он стоит рядом и я в испуге оборачиваюсь в его сторону.

Моё дыхание так учащается. Зрачки расширяются в искажении безумного удивления и я мгновенно откидываюсь назад, не в силах найти в себе больше сил.

Осознание. Томлинсон всё это делал специально. Убил Пейна, чтобы доказать силу своего бесстрашия. Чтобы оказаться на службе у самого Дэвидсона.

Он делал всё это лишь бы овладеть доверием самого опасного в этом мире человека. Он действовал так не по своей воле. Он просто играл в опасную игру.

Мне совершенно не верится в то, что я сейчас начинаю понимать и от этого мозг судорожно пытается пройтись по былым воспоминаниям. Ведь, как я могла не замечать своего самого преданного союзника за всё это время? Как я не смогла действительно понять мотивы этого человека?

Но затем мысли сбились в кучу и моё осознание тут же приняло очертание недавних воспоминаний. Всё было намного проще, чем мне казалось. Всё было не так отчаянно, как мне приходилось в это верить.

«- Тебя предупреждали, Стеф, – наклонившись ко мне, прошептал он. По коже прошлись мурашки и я сразу съёжилась от такого необъяснимого чувства ужаса. – Тебе говорили, что мне нельзя доверять.»

«- Мне жаль, – вдруг слышится тихий шёпот, а затем моё тело пронзают огнём. Пламя проходится прямо по поверхности моей спины и я ору.»

« – Ты просто идиотка, Стефани! Решила сдаться? – опять больно. Он давил, он погружал меня в ярость его собственного гнева. Не могу дышать. Не могу смотреть в его язвительные глаза. – Тогда ты действительно заслуживаешь смерти! Не будь слабой, чёрт возьми! Иди до конца, понятно? Ты должна, нет... Ты обязана бороться, Стефани! – сжатие усилилось, его дыхание едко коснулось моей щеки. – У тебя нет другого выбора.»

«Тебе тоже стоит это сделать, Стефани, – он подходит ближе, хватает меня за ладонь и притягивает прямо к себе. – Тебе просто не нужно сдаваться.»

Я так долго мучаюсь в этих осколках прошлого. Чувства накатывают с головой и я просто с искренним удивлением застываю в сидячем положении, шокировано присматриваясь к Луи Томлинсону. Он действительно всё это время оказывался рядом. Он просто..

...Просто пытался тебе помочь, Стефани...

– Луи, – я опять приближаюсь к его едва живому телу и смотрю сквозь слёзы в глазах на знакомое усталое лицо. Пальцы проводят по его глубоким ранам, глаза так сильно всматриваются в его черты лица. – Если бы я только знала...

К моему удивлению, Томлинсон резко реагирует на моё проявление сочувствуя. Холодные руки плотно сжимают мою поверхность ладони и отводят её подальше от поверхности своего тела. Он серьёзно смотрит мне в лицо. Теперь в глазах нет искорок веселья.

Чёрствость, твёрдость и то знакомое мне бесстрашие. Луи не хотел моей жалости. Всё, что ему сейчас было нужно — это моё понимание всего, что он пытался сделать за всё это время.

– Всё в порядке, – честно заверяет меня в этом он. Сила в его руках ещё продолжает находиться и парень усердно сжимает свои запястья на ранении окровавленного живота. – Всё так, как я того хотел.