Безжалостные короли
Шрифт:
— Видишь ли, Пейтон, разница между тобой и мной в том, что у меня хватает смелости сражаться в своих битвах. В следующий раз, когда тебе будет что сказать мне, просто скажи это. Повзрослей, черт возьми.
Припев «Прокляни или сожги» или какая-то его вариация эхом разносится по всей столовой. Пока у Пейтон все еще отвисает челюсть, а этот Лукас прожигает меня взглядом насквозь, я возвращаюсь к своему столику, сажусь и откусываю пенне, как будто ничего этого и не было.
— Ни хрена себе, Жас, — шепчет Эйнсли. — Это было эпично!
Я победно улыбаюсь, зная, что план Пейтон провалился. Черт,
Хотя, зная Пейтон, она, скорее всего, будет вести себя так, будто этого противостояния никогда не было, поэтому мне придется принять меры, чтобы подкрепить свое послание. Я хихикаю себе под нос, думая об идеальном решении.
Бентли притягивает меня к себе и целует в висок.
— Жасси Жас, хорошо, что ты вернулась.
16. Жас
— Подруга, ты выглядишь потрясающе, — Эйнсли наносит на губы свежий слой блеска. — Но ты уверена, что можно снять шину?
Я поднимаю руку и экспериментально сгибаю запястье.
— Я устала от этой штуки; она тяжелая и чешется. Кроме того, она не совсем подходит к этому наряду. Носить его две трети рекомендованного времени — вполне достаточно, не находишь?
Эйнсли качает головой.
— Эм… я не врач, но я думаю, что они не просто так говорят о шести неделях. Но ты знаешь свое тело лучше меня. Если ты говоришь, что твое запястье чувствует себя нормально без него, кто я такая, чтобы спорить? Просто пообещай мне, что будешь осторожна.
— Так и сделаю.
— Пейтон будет в бешенстве, когда увидит тебя, — Эйнсли ухмыляется улыбкой Чеширского кота
Я смеюсь.
— Тебя тоже.
Мы обе разглядываем себя в зеркале, довольные своими отражениями. Когда я решила сорвать вечеринку в честь дня рождения Пейтон, я смирилась с тем фактом, что мне придется выглядеть гламурно, потому что именно это будет раздражать Пейтон больше всего. Она, кажется, получает удовольствие от того, что придирается к моим предпочтениям в одежде, а так у нее не будет выбора. Когда я высунула голову и увидела, что Пейтон готовится к игре в гостиной со своими девочками, я поняла, что это было правильное решение.
Пейтон сегодня действительно работает над образом живой Барби в обтягивающем корсете и мини-юбке горячего розового цвета, на каблуках до небес и с настоящей гребаной тиарой. Имоджен и Уитни одеты почти в одинаковые наряды, без тиары, но разных цветов. Поскольку я совершенно не разбираюсь в моде и макияже, Эйнсли пришла пораньше, чтобы помочь мне подготовиться.
Хорошо, что у нас с Эйнсли одинаковый размер, поэтому я могу одолжить у нее одежду. В моей гардеробной полно дизайнерских вещей, но мне нужно было что-то менее скромное и более — лисье, чтобы произвести наибольший эффект. У моей прекрасной подруги здесь безумно большой выбор клубных нарядов, которые идеально подойдут для этого вечера.
— Мой брат обделается, когда увидит тебя, — Эйнсли смеется. — Я бы не стала отрицать, что он снимет рубашку со своего тела,
— Да, но это потому, что собственничество твоего брата неуместно.
Она бросает на меня язвительный взгляд.
— Ты все еще лжешь себе, я вижу.
Я освежаю свой вишнево-красный цвет губ.
— И что это значит?
Эйнсли закатывает свои большие ореховые глаза.
— Да ладно, Жас. Ты знаешь, что между тобой и Кингстоном происходит что-то особенное. Он готов на все ради тебя. Я знаю, что у тебя есть чувства к нему, так почему ты сопротивляешься этому?
Я вздыхаю.
— Потому что я не доверяю своим чувствам к нему.
Ее изящные брови сходятся вместе.
— Что ты имеешь в виду?
Я запрыгиваю на стойку, стараясь не сверкнуть своими трусиками в процессе. Легче сказать, чем сделать в этом платье.
— Я не понимаю, как у меня могут быть к нему чувства после всего, через что он меня заставил пройти.
Она смотрит на меня с сочувствием.
— Но ты сказала, что он объяснил это, верно?
Я рассказала Эйнсли сокращенную версию моего разговора с Кингстоном о том, почему он был так жесток со мной, когда мы впервые встретились. Я сосредоточилась исключительно на том, что он типичный парень, боящийся своих чувств, но она, похоже, купилась на это. Я ненавижу скрывать от нее информацию, но я знаю, что Кингстон прав в этом отношении.
— Да… и я хочу ему верить — честно хочу, но что-то в глубине моего мозга говорит мне, что нужно быть начеку.
Эйнсли присаживается на туалетный столик.
— Ты знаешь, что это за что-то?
Я сжимаю руки в кулаки.
— Все возвращается к той ночи на вечеринке Донована. Бентли клянется, что они не накачивали меня наркотиками, но все остальное не имеет смысла, Эйнс. Я выпила два бокала. Два. Ты знаешь, что этого недостаточно, чтобы опьянеть, но я почти ничего не помню с той ночи. Только вспышки то тут, то там.
В основном это вспышки поцелуев с Кингстоном и Бентли, но эту часть я держу при себе.
Она улыбается мне закрытым ртом.
— Что именно сказал Бентли?
— Он сказал, что они никогда так со мной не поступили бы. Потом он сказал, чтобы я как-нибудь спросила его о девушке по имени Карисса, тогда у меня не будет сомнений.
У Эйнсли сбилось дыхание.
— И ты это сделала? Спросила его о Кариссе?
— Нет, — качаю я головой. — Честно говоря, до сих пор это как-то вылетало у меня из головы. Кто она вообще такая?
— Она была моей лучшей подругой, — шепчет Эйнсли.
— Была? Вы что, поссорились или что-то в этом роде?
— Нет, Жас, — она качает головой. — Она умерла. Вообще-то, покончила жизнь самоубийством.
Я резко втягиваю воздух.
— О. Мне так жаль, Эйнс. Я знаю, что это дерьмовая банальность, но это правда. Я знаю, как тяжело терять того, кого любишь.
Она шмыгает носом, вытирая уголки глаз.
— Я знаю, что знаешь, и сейчас я в порядке. Я имею в виду, прошло почти два года. Я все еще скучаю по ней каждый день, но становится легче не думать об этом так часто. Бентли воспринял это тяжелее всех нас, я думаю. Он может много шутить, но этот мальчик хранит в себе много горя и сожаления.