Безжалостные короли

Ли Лора

— Это безумие, — шепчет она. — Мы познакомились всего пару месяцев назад.

— Технически говоря, мы познакомились, когда были младенцами, — губы Жас так близко, что я не могу удержаться. Я прижимаюсь губами к ее губам, оттягивая зубами ее полную нижнюю губу.

— Кингстон.

— Жасмин.

Ее теплое дыхание щекочет мое лицо, когда она вздыхает.

— Я тоже не хочу продолжать отталкивать тебя. Это утомительно. Но…

Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

—

Но что?

Жас отводит глаза и пожевывает уголок губы.

— Но… я не могу притворяться, что этого с Бентли не существует. Он мне нравится — просто как друг, но… не как платонический друг. У нас такая сумасшедшая химия. Я не знаю, как сделать так, чтобы это прошло, и я не думаю, что будет честно с моей стороны говорить тебе, что я полностью согласна, когда есть эта большая, нерешенная проблема.

Ее влечение к моему лучшему другу — не новость, но мне все равно требуется некоторое время, чтобы сформулировать ответ. Что я действительно хочу сделать, так это снова съездить кому-нибудь по физиономии, но вместо этого я говорю: — Я не могу делиться, Жас. Не тобой.

— Я и не прошу тебя об этом. Я не такая…, — она качает головой. — Ты и я… мы и так достаточно сложные. У меня нет желания усугублять, — она сардонически смеется. — Кроме того, мысль о том, что ты состоишь в поли-отношениях, да еще с другим парнем, это просто шутка. Это не вяжется с твоим пещерным образом жизни.

Нет, блядь, не сочетается.

— Позволь мне спросить тебя вот о чем. Тебе нравится быть со мной?

Она наклоняет голову набок.

— Как… как ты… что ты…?

Я бросаю на нее язвительный взгляд.

— Сколько нам? Двенадцать? Есть ли у тебя ко мне чувства, которые выходят за рамки дружбы или физического влечения? Можешь ли ты представить себя в отношениях исключительно со мной?

Господи, кто бы мог подумать, что я окажусь на этом конце такого разговора?

— Да, но…

Я прижимаю указательный палец к ее губам.

— Тогда мы разберемся с остальным.

Ее брови хмурятся.

— Как?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Но, если отсутствие тебя — это альтернатива, я что-нибудь придумаю.

Жас слегка проводит пальцами по моим волосам, и, клянусь, я почти мурлычу, как чертов котенок.

Я осторожно беру ее только обнаженное запястье и целую в точку пульса.

— Где твоя шина?

— Сняла, — Жас пожимает плечами. — Спасибо за то, что ты там сделал.

Я приподнимаю бровь.

— Ты благодаришь меня за то, что я выбил из кого-то дерьмо?

Она мягко улыбается.

— Не совсем так… но я благодарю тебя за то, что ты защитил меня. За то, что исправил ошибку.

Я спускаю бретельку платья Жас с ее плеча и оставляю поцелуй

на ее обнаженной коже.

— Я продолжу это делать, если ты позволишь.

Дыхание Жас прерывается, когда я притягиваю ее к себе и опускаю вторую бретельку.

— Как ты думаешь, его арестуют? И если да, то будут ли предъявлены обвинения? Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал.

— Не знаю, — бормочу я, касаясь кожи под ее ключицей. — Но если нет, то я, блядь, уверен, что он знает, что мы за ним наблюдаем.

Жас стонет, когда я опускаю платье еще ниже и скольжу языком по ее едва заметному декольте.

— Кингстон, что ты делаешь?

— На что это похоже? Я помогаю тебе вылезти из этой одежды, чтобы мы могли привести себя в порядок. Не волнуйся, ты не единственная, кто разденется, — я снимаю туфли и выхожу из брюк, чтобы продемонстрировать это.

Она ничуть не протестует, пока я спускаю хлипкий красный материал до конца. На самом деле, когда она выходит из платья, которое валяется на полу, она сразу же расстегивает лифчик без бретелек, который был на ней, и отбрасывает его в сторону.

— Черт, — я кусаю костяшки пальцев, которые ужасно болят, поскольку они изранены.

Эта женщина — воплощение искушения. Мое спасение и гибель, завернутые в большой красный бант. У нее самое подтянутое тело, которое я когда-либо видел. Длинные, худые мышцы. Тонкая талия, которая сужается к идеальным бедрам. У нее упругие сиськи со светло-коричневыми сосками чуть темнее ее кожи, а ее задница в виде сердечка безупречна. И я действительно имею в виду гребаное совершенство. Я мог бы провести дни, поклоняясь ей, и так и не насытиться.

Я опускаюсь на колени, осыпая поцелуями подтянутый пресс Жас и спускаясь к ее черным атласным стрингам. Когда я отодвигаю ее трусики в сторону, я обнаруживаю, что она уже мокрая и блестит от желания.

Я долго облизываю ее, прежде чем отстраниться. Господи. Я почти забыл, какая она потрясающая на вкус.

— Это для меня? Или это осталось после того, что было ранее с Бентли?

Руки Жас сжимают мраморную столешницу, пока я продолжаю пировать на ее восхитительной киске.

— Наверное, и то, и другое.

Я рычу на ее разгоряченную плоть и наказываю ее за это замечание своим языком. Несколько раз я довожу ее до края, прежде чем отступить и сменить схему. Жас хнычет, умоляя о разрядке. Она пытается взять дело в свои руки, но я отталкиваю ее и сжимаю ее запястья пальцами. Другой рукой я ввожу в нее два пальца, изгибаю их, заставляя ее издать целый ряд проклятий. Она плотно сидит, еще больше, когда я добавляю третий палец, но она так возбуждена, что я без труда ввожу и вывожу их.

— Черт, Кингстон, — стонет она, когда я провожу большим пальцем по ее клитору. — Вот здесь. Боже, не останавливайся.