Безжалостные люди
Шрифт:
Я подняла руки, готовая задушить его, но отстранилась. Я собиралась убить его. Мне еще не была ясна причина, но я собиралась убить его. Мне так много хотелось высказать ему, но ничего не выходило.
— Какого черта ты хочешь от меня, Лиам?
— Спи, Мелоди. Ты разбудишь весь дом.
— Мне насрать, — огрызнулась я. — Что случилось? В один момент у нас все хорошо, а в следующий ты… Какого хрена, Лиам?
Он зевнул, и это вывело меня из себя до бесконечности.
— Я вступаю в войну, Мелоди. Все пришли за мной… Пришли за моей семьей, но самая опасная женщина в мире
— Вот почему я самая опасная женщина в мире!
Он ухмыльнулся.
— Это также причина, по которой ты одна. Ты можешь доверять мне в работе, но в личном ты не позволяешь мне приблизиться.
— Я тебя не знаю! — закричала я. — Как долго мы женаты? Десять гребаных дней, Лиам? Кто влюбляется за десять гребаных дней? Кто что-нибудь может почувствовать за десять гребаных дней! Это ненормально!
— Я знаю, — он уставился в потолок. — Мы не нормальные. Нормальные люди не стреляют в других людей почти ежедневно. Нормальные люди не продают наркотики и не рискуют умереть каждый день. У меня нет времени, чтобы тратить его впустую, проходя через все это. Либо мне это нравится, либо нет. Либо я в деле, либо ухожу. Я не иду на компромисс.
— Не все такие, как ты.
— Ты такая же, как я, — прошептал он. — Но ты предпочла закрыться. Радость, боль, любовь? Ты показываешь только гнев и похоть.
— Я не ненавижу тебя, Лиам. Спокойной ночи, — я нахмурилась, поворачиваясь на бок.
ЛИАМ
И вот так просто мне захотелось ухмыльнуться. Я знал, что она у меня в руках. Шаг первый: задушить ее любовью. Шаг второй: убрать эту любовь прочь. Шаг третий: вытянуть грубые эмоции из ее пинков и криков. В тот момент, когда я покинул столовую, я знал, что пришло время для второго шага. Я запланировал третий шаг на утро, но она просто должна была выговориться сейчас.
Я знал, кто она такая, и большую часть времени мне это нравилось. Но у меня не было времени разрушать ее стены, кирпич за кирпичом. Мне нужно было найти слабое место, а затем взорвать их. Я бы продолжал идти вперед, продолжая быть холодным с ней, пока она не призналась бы себе в правде. Мы больше не были просто сексом. Даже сейчас, когда она засыпала, я чувствовал, как она откидывается назад, чтобы согреться. Ей было не все равно. Она хотела больше заботы, но боялась.
Дождавшись, пока она крепко уснет, что-то бормоча себе под нос, я протянул руку и прижал ее к себе. От нее потрясающе пахло. Нежно целуя ее в губы, я наблюдал, как она перекатилась в мои объятия.
Она хотела этого. Она хотела меня. Я собирался вывести ее из режима стервы… для себя. Мне нравилось, как она ворчала на Оливию.
— Моя милая Мел. Ты признаешься, что любишь меня, даже если тебе придется рвать на себе волосы, чтобы сказать это, — прошептал я, целуя ее в лоб.
В конце концов, все, что было между нами, было игрой в шахматы, и ключ к победе, когда игра меняется — это сменить тактику. Я сделал это, и теперь до шаха и мата оставался всего один ход.
Все, что мне нужно было сделать, это выполнить четвертый шаг, и она должна была это сказать. Как только она это сделает, мы сможем быть теми,
ГЛАВА 15.
«Если не будет борьбы, никакого прогресса тоже не будет».
— Фредерик Дуглас
КОРАЛИНА
Я наблюдала за ним через зеркало, пока мы оба готовились к церкви. Как всегда, Деклан был спокоен, собран и погружен в свои мысли, когда переодевался в одежду, которую я выбрала для него. Казалось, он действовал на автопилоте. Честно говоря, я думаю, что он долгое время живёт на автопилоте.
— Я люблю тебя, Деклан, — я улыбнулась ему, заставив его остановиться и странно посмотреть на меня.
Он подошел и поцеловал меня в щеку.
— Я тоже.
Внешне я сохраняла на лице приклеенную улыбку, хотя мне хотелось кричать. Он ничего не сказал в ответ. Он обычно говорил «Я люблю тебя больше». Но, казалось, это было целую вечность назад. Отчасти это была моя вина — моя привычка. Однако он тоже был виноват. Он перестал со мной разговаривать. Деклан перестал делать меня частью своей жизни. Теперь я просто стояла в стороне, ожидая, когда он будет достаточно пьян, чтобы захотеть заняться сексом.
Я расчесала волосы и посмотрела на себя, сделав глубокий вдох, прежде чем встать.
— Ты готова? — спросил он, пытаясь завязать галстук. Даже на каблуках мне пришлось встать на цыпочки, чтобы помочь ему.
— Да, — я снова улыбнулась ему.
Я всегда улыбалась ему.
Кивнув, он взял меня за руку и повел к выходу. С каждым мгновением становилось все яснее и яснее, в чем я нуждалась, и это была помощь Мел.
ДЕКЛАН
Я отправлюсь в ад. В тот момент, когда я увидел, как Мелоди вышла на улицу, я понял, что попаду в ад. Я совершал столько грехов, и даже не ограничился в воскресенье. Во-первых, я вожделел жену своего двоюродного брата. Во-вторых, я завидовал тому типу отношений, который был у них. И в-третьих, моя милая жена все это время стояла рядом со мной, ничего не подозревая.
Я заботился о Коралине. Глядя на нее, я чувствовал себя полным ослом. Она была такой преданной и красивой. Однако она уже не была той полной жизни Коралиной, которую я помнил. Она была такой сильной, когда я впервые встретил ее, она смеялась так сильно, что готова была заплакать. Теперь… Теперь я не знал, что, черт возьми, произошло. Может быть, она боялась меня. Может быть, она видела слишком много окровавленных рубашек. В любом случае, она давным-давно перестала быть моей Коралиной. Теперь я смотрела на Мелоди, моля Бога, чтобы у меня была хоть одна ночь с ней, и это заставляло меня ненавидеть себя.
Лиам только сейчас начал понимать, как ему повезло. Мелоди была страстной. Ей нравилась наша работа. Она, блядь, хотела быть более вовлеченной в работу. Лиам не понимал. Каждый раз, когда мы с Нилом пытались признаться Коралине или Оливии в своих грехах, они смотрели на нас так, как будто мы были монстрами. Мы были чудовищами. Мы это знали. Но наши жены не должны так думать о нас. Мелоди была полной противоположностью. Во время свадьбы она поздравила Нила с тем, что он успешно сдал ее тест.