Безжалостный соперник
Шрифт:
Я протиснулся мимо группы пьяных женщин, танцующих и поющих «Ватноглазый Джо», ошибаясь во всех словах, и прислонился к стойке.
— Ты опоздал, — протянул Арсен, читая книгу в мягкой обложке на липкой барной стойке и даже не удосужившись взглянуть на меня.
— Ты заноза в заднице.
— Спасибо за психологическую оценку. Но ты все равно опоздал, да и еще грубишь. — Он притащил мне пинту Peroni. Я щелкнул ею по его пивной бутылке и сделал глоток.
— Где Риггс? — крикнул я ему в ухо, перекрывая музыку. Арсен дернул
Ага. Арсен определенно имел в виду ее имплантаты в заднице. Она выглядела так, будто могла бы плыть на этих штуковинах до самой Ирландии.
В отличие от нас с Арсеном, которые гордились тем, что выглядят как представители клуба "1 процент", Риггсу нравилось выглядеть как миллиардер. Он был аферистом, мошенником и преступником. В нем было так мало искренности, что я удивлялся, как он не занимается юридической практикой. У него была клишированная привлекательность плохого парня с плохой стороны трассы. Распущенные льняно-золотистые волосы, глубокий загар, небритая козлиная бородка и грязь под ногтями. Его улыбка была однобокой, глаза бездонными и пустой одновременно, и он обладал раздражающей способностью говорить голосом из спальни обо всем, включая свои испражнения.
Риггс был самым богатым из нас троих. Однако внешне он выглядел так, словно плыл по жизни, не в силах ни на что повлиять, включая сотовую сеть.
— Удачная встреча? — Арсен захлопнул рядом со мной свою книгу в мягкой обложке. Я взглянул на обложку.
Призрак в атоме: Обсуждение тайн квантовой физики.
Кто-нибудь может сказать "тусовщик"?
Проблема Арсена заключалась в том, что он был гением. А гениям, как мы все знаем, очень тяжело иметь дело с идиотами. А идиоты, как известно, составляют 99 процентов цивилизованного общества.
Как и Риггс, я познакомился с Арсеном в Академии для мальчиков Эндрю Декстера. Мы сразу же нашли общий язык. Но если мы с Риггсом изобретали себя заново, чтобы выжить, то Арсена, казалось, все было неизменно. Измученный, жестокий и беспристрастный.
— Все было хорошо, — солгал я.
— Я смотрю на нового партнера Кромвеля и Траурига? — Арсен скептически посмотрел на меня.
— Скоро. — Я опустился на табуретку рядом с ним, помахав Элиз, барменше. Когда она подошла к нам, я сунул ей через деревянную стойку хрустящую стодолларовую купюру.
Она изогнула бровь.
— Это чертовски хорошие чаевые, Миллер.
У Элизы был мягкий французский акцент, и все, что с ним связано.
— Ну, тебе предстоит адская задача. Я хочу, чтобы ты подошла к Риггсу и плеснула ему в лицо выпивкой, как в каждом банальном фильме восьмидесятых, который ты видела, ведя себя так, будто ты его спутница, а он только что
Элиза свернула записку и сунула ее в задний карман своих узких джинсов.
— Быть барменом в Нью-Йорке — синоним актрисы. У меня за плечами три шоу вне Бродвея и две рекламы тампонов. Конечно, я могу это сделать.
Через минуту от лица Риггса пахло водкой и арбузом, а Элиза стала богаче на двести баксов. Риггса послушно окликнули за то, что он оставил свою спутницу ждать. Блондинка ушла, сердито надувшись, к своим друзьям, а Риггс направился к бару, наполовину удивленный, наполовину взбешенный.
— Придурок. — Риггс схватился за подол моего блейзера и вытер им лицо.
— Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
— Пенициллин сначала называли соком плесени. Держу пари, ты этого не знал. Я тоже не знал, пока в прошлом месяце не сел на рейс в Зимбабве рядом с очень милым бактериологом по имени Мэри. — Риггс схватил мое пиво, выпил все до дна, а затем прищелкнул языком. — Спойлер: Мэри не была девственницей между простынями.
— Ты имеешь в виду в туалете. — Арсен сделал недовольное лицо.
Риггс расхохотался.
— Нужен жемчуг, Корбин?
Это была еще одна вещь о Риггсе. Он был кочевником, пил чужие напитки, валялся на их диванах, летал экономом, как язычник. У него не было ни корней, ни дома, ни обязанностей помимо работы. В двадцать два года это было терпимо. В тридцать два года это было на грани жалости.
— Что напомнило мне: Куда ты собираешься завтра? — Я выхватил пустое пиво, прежде чем он успел начать облизывать эту чертову штуку.
— Каракорум, Пакистан.
— В Америке закончились места для посещения?
— Около семи лет назад. — Он добродушно ухмыльнулся.
Риггс был фотографом для National Geographic и нескольких других политических и природных журналов. Он получил кучу наград и посетил большинство стран мира. Что угодно, лишь бы сбежать от того, что ждало — или не ждало — его дома.
— Как долго ты будешь радовать нас своим отсутствием? — спросил Арсен.
Риггс откинул табурет, балансируя на двух ножках.
— Месяц? Может два? Я надеюсь получить другое задание и полететь прямо оттуда. Непал. Может Исландия. Кто знает?
Не ты, это уж точно, малыш размером с промышленный холодильник.
— Кристиан сегодня попросил папу и папулю о повышении, но получил отказ. — Арсен ввел Риггсав курс дела монотонным голосом. Я взял его японское пиво и выпил.
— Да? — Риггс хлопнул меня по плечу. — Может быть, это знак.
— Что я отстой в своей работе? — любезно спросил я.
— Пришло время замедлиться и понять, что в жизни есть нечто большее, чем просто работа. Ты сделал это. Тебе не грозит реальная опасность снова стать бедным. Отпусти ситуацию.