Беззумный Аддам
Шрифт:
Ужин проходит за длинным столом. Белая Осока в фартуке с синими птицами и Ребекка в большом сиреневом полотенце, перевязанном желтой сатиновой лентой, раскладывают всем еду и сами садятся за стол. Рен и Голубянка на дальнем конце пытаются уговорить Аманду поесть. Постепенно, закончив дневные труды, подтягиваются все Беззумные Аддамы, кроме тех, кто стоит на часах.
– Приветствую тебя, о Рогатая Камышница, – говорит Белоклювый Дятел. Ему явно доставляет удовольствие называть Тоби давней кличкой, которую она носила среди Беззумных Аддамов. Он одет в
– Как он себя чувствует? – спрашивает Дюгонь. На нем широкополая соломенная шляпа, в которой он похож на пухлого плантатора. – Наш звездный пациент.
– Он не умер, – отвечает Тоби. – Но не сказать, чтобы пришел в сознание.
– Если он в нем вообще когда-нибудь был, – замечает Белоклювый Дятел. – Мы звали его Тупиком. Это была его кличка среди Беззумных Аддамов в те незапамятные времена.
– Он был приспешником Коростеля на проекте «Пародиз», – говорит Майна. – Когда проснется, у нас будет к нему много вопросов. До того, как я забью его ногами насмерть.
Она фыркает, показывая, что это шутка.
– Вот уж истинно Тупик, – говорит Дюгонь. – Я думаю, он и понятия не имел, блин. Его разыграли вслепую.
– Разумеется, мы о нем не очень высокого мнения, если начистоту, – говорит Белоклювый Дятел. – Он участвовал в проекте по собственной воле. В отличие от нас.
Белоклювый Дятел пронзает вилкой кусок мяса.
– Милая дама, – обращается он к Белой Осоке, – вы бы не могли идентифицировать для меня эту субстанцию?
– По пъавде говоя, – у Белой Осоки британский акцент, – по пъавде говоя, нет.
– Мы были рабами, только занимались умственным трудом, а не физическим, – Дюгонь подцепляет вилкой другую отбивную. – Пленные мозги, вынужденные крутить ступальное колесо эволюции по указке Коростеля. Он прямо-таки наслаждался своей властью – думал, что ему под силу усовершенствовать человечество. Хотя он был гений, спору нет.
– Он не один работал, – говорит худой, хрупкий Колибри. – Это была целая индустрия, которую поддерживали биотехнологические корпорации. Люди готовы были платить любые деньги за такие сплайсы. Дети по индивидуальному проекту! Можно было заказать нужную ДНК, будто начинку для пиццы выбираешь.
У Колибри на носу бифокальные очки. «Вот когда у нас кончится вся оптика, мы действительно вернемся в каменный век», – думает Тоби.
– Но у Коростеля получалось лучше всех, – подхватывает Дюгонь. – Он добавил функции, о которых никто другой даже не подумал. Например, встроенный репеллент от насекомых. Гений.
– И женщины, которые не умеют говорить «нет». Кодировка цветом для визуализации гормональных процессов: обзавидуешься, – продолжает Колибри.
– Да, чисто как набор задач для мясного компьютера все это было не лишено интереса, – говорит Белоклювый Дятел и переключается на Тоби. – Позвольте мне разъяснить.
Он вещает, как на семинаре для аспирантов, и при этом режет зелень на тарелке на маленькие аккуратные квадратики.
– Например, пищеварительная система кролика, а также позаимствованная у бабуинов платформа для определенных хроматических функций репродуктивной системы…
– Это когда они местами синеют, – услужливо переводит Колибри специально для Тоби.
– Я занималась химическим составом мочи, – говорит Майна. – Элементом отпугивания хищников. Его было сложно оттестировать в рамках проекта «Пародиз» – у нас не было никаких хищников.
– Я работал над голосовыми связками; вот это и вправду было непросто, – говорит Дюгонь.
– Зря ты не встроил кнопку, чтобы отключать пение, – замечает Белоклювый Дятел. – Оно действует на нервы.
– Пение не я придумал, – обиженно отвечает Дюгонь. – Мы бы его удалили, но без него они превращались в ходячие овощи.
– У меня вопрос, – говорит Тоби. Все поворачиваются к ней, словно удивляясь, что она обладает даром речи.
– Да, милая дама? – отвечает Белоклювый Дятел.
– Они требуют, чтобы я рассказала им историю. О том, как Коростель сотворил их. Но кто такой, по их мнению, Коростель, и как именно, по их мнению, он их сотворил? Что им об этом рассказывали в куполе «Пародиз»?
– Они считают Коростеля кем-то вроде бога, – отвечает Крозье. – Но как он выглядит – они не знают.
– Откуда ты знаешь? – спрашивает Белоклювый Дятел. – Ты же не был с нами в «Пародизе».
– Потому что они мне сказали, блин. Я теперь их друг. Они мне даже разрешают с ними писать. Это большая честь, типа.
– Хорошо, что они не видели Коростеля и уже не увидят, – говорит Майна.
– Вот это точно, – подхватывает Американская Лисица, которая только что подошла. – Один взгляд на этого психа, и они, сто процентов, попрыгали бы с небоскреба. Вот только небоскребов больше не осталось.
Последние слова она произносит чрезвычайно мрачным тоном. Потом зевает напоказ, вытягивая руки за голову, вверх и назад, так что грудь выпирает сильнее. Соломенного цвета волосы стянуты в высокий хвост вязаной резинкой пастельно-голубого цвета. Простыня Американской Лисицы украшена узором из ромашек и бабочек, а в поясе туго стянута широким красным ремнем. Эта деталь режет глаза: словно ангельское облачко разрубили мясницким топором.
– От уныния мало толку, о прекрасная дама, – говорит Белоклювый Дятел, переводя взгляд с Тоби на Американскую Лисицу. Тоби думает: «Он станет еще помпезнее, когда окончательно отрастит бороду». Сейчас борода пока в зачаточном состоянии. Он продолжает:
– Carpe diem. Наслаждайся моментом. Срывай цветы удовольствия, пока можешь.
Он улыбается – почти что ухмыляется – и скользит глазами по телу Американской Лисицы вниз до красного пояса. Она смотрит на него безо всякого выражения.