Биатлон
Шрифт:
— У нас есть для вас важное сообщение, — послышался голос в громкоговорителе. — Русский спортсмен, которого вы ищете, находится у нас. Он спрятан в надежном месте. Мы предлагаем вам обмен…
Оперативный дежурный, сидевший за стеклянной перегородкой, уже дал сигнал телефонной службе, чтобы те определили, откуда идет звонок.
— …Вы должны отправить самолетом в Боготу Джино Фравецци, который находится в следственной тюрьме «Эль падре». Русский будет отпущен живым и здоровым. О вашем решении мы узнаем сами.
Машина «бюро» мчалась к телефону-автомату,
В три тридцать члены «горячей» группы собрались в том же составе, в том же кабинете.
Представитель «бюро» достал из своего «кейса» диктофон и, сообщив, что они получили ожидаемый звонок, включил пленку.
— Теперь становится ясно, что отвечать русским, — начал представитель «бюро». — Вы можете им даже отдать эту пленку.
— Я бы так не сказал, — возразил «лохматый». — Мы сможем сказать русским что-то определенное только после того, как этот спортсмен будет у нас. У меня нет сомнений, что мы получим его. Разумеется, того парня из тюрьмы надо отправить в Боготу. На это уйдет весь завтрашний день, и мы получим чемпиона в среду… Так что до среды придется морочить русским голову.
— Согласен, — резко бросил помощник министра. — Нам нельзя предстать перед миром страной, где мафия может делать, что хочет.
«Не больно-то много ты можешь», — подумал про себя представитель «бюро». Он работал в этой организации давно, прошел много ступеней карьерной лестницы и был невысокого мнения о политиках, которые занимали правительственные посты после очередных выборов.
— Я бы хотел предупредить, что вся информация по этому делу является секретной и ничто не должно попасть в печать, — многозначительно продолжал помощник министра.
— Если русские выступят, мы дадим в печать и на телевидение нашу версию, — предложил «лохматый». — Я имею в виду «роман чемпиона с красоткой», а потом, если дело выгорит, то добавим: «выбор свободы», «отказ от службы в войсках быстрого реагирования» и тому подобное…
Первым проснулся слух. Вернее, Виктор вернулся из забытья благодаря тому, что уловил чьи-то голоса, звучавшие так, словно разговаривавшие лежали на полу. Не раскрывая глаз, он прислушался — говорили по-английски, причем разобрать слова было очень трудно. Ясно было лишь, что два голоса мужские, а третий — женский.
Где он? Как попал сюда? Кто снял с него куртку и пиджак, кто набросил на него плед и кто в конце концов положил его на эту постель? Он пытался вспомнить хоть какую-то деталь, которая могла бы разъяснить происшедшее, но не мог.
Виктор сбросил плед и сел на кровати, свесив ноги вниз. Почувствовал, как комок, образовавшийся в желудке, вдруг пришел в движение. Виктор побоялся приступа тошноты и поднялся медленно, ощущая, как дрожат он напряжения мышцы ног.
Медленно ступая, он подошел к проему, оказавшемуся выходом на деревянную лестницу. Делать нечего: по-прежнему опасаясь, что неверные ноги могут подвести, Бутаков начал спускаться вниз.
В большой комнате у камина сидели двое мужчин в клетчатых рубашках и… Катя. Только одета она была слишком «по-западному». Виктор постоял несколько мгновений на верхних ступеньках, а затем продолжил спуск. Одна из ступенек скрипнула, и трое у камина обернулись в его сторону. Лица парней ему незнакомы, а девушка… Это была Линда.
— Хеллоу, — нараспев сказала Линда и поднялась навстречу ему. — Ты как?
— Дайте пить.
— Ребята, сделайте ему что-нибудь, — попросила парней Линда.
Она взяла Виктора под руку и повела к камину.
Хотя «путешествие» в общей сложности составило метров двадцать, Бутаков остался без сил. Ему пододвинули небольшое кресло, и он рухнул в него. В стакане, переданном ему, в желтой воде плавали кубики льда. После нескольких глотков Виктор почувствовал себя лучше. Комок, застрявший в районе солнечного сплетения, скатился вниз и расплылся в желудке.
— Как я сюда попал? Где наши ребята? — спросил он, не адресуясь ни к кому конкретно.
— Послушай, парень, ты только не горячись, — начал тот, у которого рубашка была в красно-черную клетку. — Ты читал когда-нибудь о мафии? Мы из мафии, настоящие живые мафиози. Но ты не бойся, мы тебе ничего плохого не сделаем. Мы ничего против тебя не имеем. Просто ты нам очень нужен для одного дела. Как только все будет в порядке, мы тебя вывезем отсюда, куда ты захочешь. Но, конечно, не домой…
— И она тоже — мафия?
— Она? Пока она нам не помогала, она о нас и не знала. А теперь она с нами.
Повернув голову к Линде, парень велел ей принести гостю поесть.
— Мы видели тебя на чемпионате, когда ты бежал в эстафете, — вступил в разговор второй. Он был в сине-белой байковой рубахе-куртке. — Мы за тебя болели. А когда ты промазал вторым выстрелом, мы даже испугались. Но ты был хорош. Ты с этим немцем играл в кошки-мышки.
— Как я попал сюда?
— Ты поехал с ней на машине. Машина сломалась, и мы предложили вас подвезти. А чтобы ты не спорил с нами, куда ехать, мы дали тебе кое-что понюхать. Ты спал здорово…
Линда принесла большую тарелку, на которой лежали шарики картофеля, ломтики помидоров, шпинат и большой кусок мяса.
— Ого, да она в тебя влюбилась, — пошутил один из мафиози. — Нам она постольку не давала.
Время от времени Бутаков отрывал глаза от тарелки, надеясь увидеть где-нибудь оружие, схватить его и взять эту компанию на мушку. Но одно дело ковбойские фильмы…
— Может быть, что-то сделать для тебя? — поинтересовался Бен. — Многого не обещаем, но все-таки…
Виктор задумался. Доверять этим людям нельзя, но что-то они и вправду могут сделать. Он слышал, что порой «заложникам» разрешают написать письмо. Но здесь-то кому писать? И вдруг его осенило — пусть передадут письмо в советское посольство.