Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий
Шрифт:
Но времена менялись. И в дипломатических текстах, относящихся к правлению следующего хеттского царя, воинственного Тудхиялиса Четвертого (1265–1235 гг. до н. э.), царь Ахиявы уже перестает быть «братом и другом». Причем перестает им быть весьма эффектно. В перечислении великих царей, содержащемся в одном из тогдашних документов, знак титулатуры «Его Величество», поставленный писцом перед словами «царь Ахиявы», стерт с таблички с таким усердием, словно была допущена грубая политическая ошибка. И в другом тексте, повествующем о победоносном походе хеттов на Аласию-Кипр, где в то время, — археологам это доподлинно известно — было много ахейских городов, никакого упоминания о «великой Ахияве» тоже нет, она в этом тексте не присутствует вообще. И то же самое — в третьем тексте, в «Письме в Милаванду», где этот давний и главный ахейский форпост в Малой Азии запросто, словно так и должно быть, словно так всегда и было, именуется хеттским владением — нет Ахиявы! Что, микенская держава распалась, исчезла под натиском каких-то врагов? Нет, она существует, это известно из других — греческих — источников, но хетты уже с ней не считаются, теперь она для них — побежденный и поверженный противник.
Когда и как это произошло? Возможный ответ на это содержит документ, относящийся, по всей видимости, к началу царствования Тудхалияса Четвертого и представляющий собой очередное сообщение о военных столкновениях на западном побережье: «(Царь или народ) Страны реки Сеха снова дважды согрешил… вел войну. И царь страны Ахиявы отступил назад… отступил назад, а я, Великий Царь, пришел». Судя по этому тексту, сам царь
Мисия, или Тевтрания, согласно греческой традиции, — это страна между реками Каик и Меандр, что к югу от Трои; об этом говорит историк II века Павсаний («У отправившихся в Трою с Агамемноном случилась ошибка во время плавания, результатом чего была битва в Мисии, и как напоминание об этом входящему в долину Каика служит камень в городе Элее…») — но у хеттов эти же места назывались Страной реки Сеха, и именно здесь, если верить документу тудхалиясовских времен, был с позором разгромлен «царь Ахиявы». И поскольку все прочие документы из анналов того же Тудхалияса Четвертого «великую Ахияву» больше не упоминают, надо полагать, что это незадачливое вторжение ахейцев произошло в самом начале правления Тудхалияса, т. е. близко к 1265 году до н. э. Если вся эта трактовка верна (а многие хеттологи на ней настаивают), то мы наконец-то можем с истинно гоголевским удовлетворением воскликнуть: «Отыскался след Троянского похода!» И ведь действительно вроде бы отыскался — пусть не второго, главного, а первого, неудачного, что из того? Куда важнее, что Гомер говорил правду: Троянская война — была!
Гиндин и Цымбурский привлекают в этом месте внимание специалистов к еще одному замечательному документу, который представляет собой письмо царя хеттов к царю Ахиявы (именуемому без титула пренебрежительным «господин»). Пробиваясь сквозь путаницу фраз: «(ты)… написал… какие твои (страны) в запустении (были), их мне во владения отдал Бог Грозы. Царь страны Ассува… Акагамнус, дед отца, связал. А нынче Тудхалияс… его низвергнул», авторы делают смелое предположение, что речь идет о давней попытке прадеда нынешнего царя Ахиявы, некого «Акагамнуса», выступавшего под покровительством Бога Грозы, оттягать себе хеттские земли, пользуясь каким-то их «опустошением» — например, в результате землетрясения: известно ведь, что Троя-6 была разрушена мощным землетрясением примерно за 50 лет до того, как ее осадил и взял Агамемнон. Предположение смелое, потому что авторы, по сути, хотят одним махом решить загадку Троянской войны, объявив указанный документ ее «хеттским отголоском». В самом деле, если, вслед за авторами, видеть в «Акагамнусе» хеттское произношение имени «Агамемнон», в Боге Грозы — Громовержца Зевса, а в самом нашествии «ахиявцев» — взятие ахейцами Трои через 20 лет после их неудачной высадки на реке Каик, в начале царствования Тудхалияса Четвертого, то событие это следует отнести к середине или даже к концу этого царствования — скажем, к 1245–1240 годам до н. э., что, вообще говоря, совпадает с датой Троянской войны, предложенной К. Блегеном. Но эта гипотеза немедленно наталкивается на очевидные трудности. К каким временам относится рассматриваемое письмо, коль скоро его писал правнук «Акагамнуса»? Ведь даже приняв дистанцию между правнуком и прадедом всего в 60 лет, мы оказываемся в 1180 году до н. э., а в это время хеттская империя была уже сокрушена, и никаких царей, к которым могло быть. обращено такое послание, в Хаттусе уже не было, потому что и самой Хаттусы не было — сожжен он был и разрушен. И когда же, задумаемся, успел Тудхалияс Четвертый «низвергнуть» надменного этого «Акагамнуса»-Агамемнона после его победы над Троей, если всех лет царствования этому хеттскому царю осталось в лучшем случае четыре-пять? Нет, предположение Гиндина — Цымбурского загадку Троянской войны не решает, и потому нам придется сделать еще одно — впрочем, на сей раз действительно последнее, — усилие и попытаться найти в хеттских текстах иное, более убедительное свидетельство ее реальности. Или даже доказательство, если повезет.
Повезет ли?
ГЛАВА 12
ИСТОРИЯ ТРЕХ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ
Подсчитаем наши бесспорные достижения. Мы убедились, что хеттские документы подтверждают реальное существование могучей микенской державы ахейцев, о которой говорит Гомер, — у хеттов это Ахиява. Мы увидели, что хеттские тексты засвидетельствовали реальное существование сильного и геополитически важного Троянского царства; у хеттов это царство Вилуса, расположенное на северо-западе малоазийского полуострова — именно там, где Шлиман нашел великую Трою. Мы обнаружили даже следы одного из царевичей Трои, названных велитсим Гомером, — усыновленного Париса-Александра, виновника Троянской войны; похоже, что у хеттов это Алаксандус, усыновленный царем Вилусы и поддержанный на троне властителем хеттской империи Муватталисом. Описанная в поэмах догомеровского «Эпического цикла» ошибочная высадка экспедиции Агамемнона у реки Каик и ее позорный разгром и бегство описаны также и хеттами — в виде незадачливого вторжения царя Ахиявы в Страну реки Сеха; даже географическое положение мест почти совпадает. Этих перекрестных совпадений так много, что постепенно они складываются в плотную сеть взаимосвязанных прочтений, каждое из которых подкрепляет предыдущее и подсказывает последующее, как во внезапно полностью раскрывающемся кроссворде. В целом можно сказать, что мы нашли еще одно подтверждение реальности микенской цивилизации — Шлимана — на сей раз в документах хеттов. Но наш поиск еще не закончен. Мы еще не нашли пока в этих документах никакого упоминания о том ахиявском триумфе в Вилусе, который греческая традиция описывает как осаду и взятие великой Трои ахейцами, как победное завершение Троянской войны. Чтобы приблизиться к этой цели, нам придется двинуться несколько обходным, на первый взгляд, путем — вернуться в Троаду-Вилусу и ее великую столицу.
Великая Троя… Раскопки Шлимана лишь обнаружили ее истинное расположение; Дорпфельд углубился чуть дальше в ее прошлое, но только многолетние труды Карла Блегена позволили наконец выявить главные даты в биографии могучей крепости на равнине Скамандра и со всей несомненностью установить, что ее начало, первые следы поселения людей на Гиссарлыке, восходит к поистине баснословной древности — примерно 3600 лет до н. э.! До своего окончательного исчезновения, скажем, в XV веке нашей эры, Троя, следовательно,
Можно думать, однако, что это же «проклятие» Трои было одновременно и ее «благословением», ибо местоположение города у Дарданелл побуждало людей снова и снова возвращаться в эти края и основывать здесь поселение или даже крепость, — уже через сто лет после разрушения Трои-2 на ее развалинах (поверх них) возник очередной город — Троя-3, а еще через сто лет — на развалинах этого города — следующий, Троя-4. Проходит еще столетие, и его сменяет Троя-5 — по предположениям историков, именно тогда в здешние места пришли новые, индоевропейские племена, умевшие приручать и использовать лошадей (вспомним, что Гомер в «Илиаде» тоже говорит о «троянских конях», да и хетты тоже, как полагают, вывели свое название всего западного побережья Малой Азии, «Ассува», из слова, означавшего у них коня). Некоторые историки полагают, что племена, пришедшие тогда в Трою, составляли часть огромного воинства, основная масса которого осталась на противоположном берегу Дарданелл, на севере Балкан, и много позже стала называться фракийцами; они видят подтверждение этой гипотезы в совпадении множества названий околотроянских мест и народностей с фракийскими топонимами и этнонимами. Лишь позднее, говорят они, Троя обособилась, стала отдельным царством, и ее жители стали называть себя «троянцами» или «дарданцами». Что ж, возможно; возможно даже, что из тех же протофракийских племен, что троянцы, вышли (и двинулись на юг) и будущие греки; это могло бы объяснить их последующую, роковую, многовековую тягу к Троаде — неосознанное родство, почти по Фрейду. Впрочем, оставим. Несколько позже, на грани 1600–1500 годов до н. э., в культурных слоях Трои-5 обнаруживается микенская посуда, то есть следы прямых контактов между Троей и Микенами. Эти следы сохраняются до 1200 года до н. э., но за это время совершаются четыре важнейших события в истории Трои: возникает Троя-6 с ее крепостными стенами и бастионами, дворцом и аристократическими зданиями, напоминающими описания Гомера; происходит землетрясение, разрушающее этот город; окрестные жители возвращаются на развалины и строят там убогие, тесные и скученные лачуги — Трою-7а; и спустя 50 лет после своей предшественницы Троя-7а гибнет, как и та, только уже от рук людей — в огне и разрушениях, военного штурма. Последнее событие Блеген помещает между 1270–1250 годами до н. э.
Снова проходит каких-нибудь полвека, и над развалинами Трои-7а возникает новый, тоже небольшой город — Троя-7б. Ее остатки тоже свидетельствуют о насильственном разрушении, но не таком полном, как раньше, — следы жизни переходят в следующий культурный слой непрерывно, как если бы часть жителей осталась на месте и продолжала поддерживать существование, города; более того, останки посуды свидетельствуют о смешении этих коренных троянцев с какими-то пришельцами из-за Дарданелл, возможно — опять из той же Фракии. Такая же посуда обнаруживается несколько выше по течению Скамандра, в Бурунбаши, — видимо, часть троянцев переселилась туда, так что недаром в новое время кое-кто считал, что Троя находилась именно в Бурунбаши, а не на Гиссарлыке. Однако примерно к 1000 году до н. э. последние следы жизни и там, и там исчезают древняя Троя окончательно уходит в прошлое. Но место «свято», и оно не опустевает: еще 200–300 лет спустя в Троаду (или, как она еще называлась, Илион, а у хеттов — Вилуса) приходят поселенцы с соседнего греческого острова Лесбос и основывают здесь «Эллинскую Трою» — «маленький торговый городок», как сообщают первые древнегреческие историки. Возможно, именно здесь побывал когда-то Гомер; возможно, в этих местах еще сохранялись тогда следы Древней Трои и, кто знает, даже легенды о героическом прошлом этого города. Как бы то ни было, с этого момента Троя вступает в период письменно зафиксированной истории: «Новый Илион» сменяется городом Александрова полководца Лизимаха, «Александрией Троянской», потом римской колонией Новый Илион, это уже Троя-9, по датировке Блегена; ее сменяет центр христианского епископата — «Византийская Троя», но к 1000 году нашей эры это поселение тоже угасает, и спустя еще 500 лет тут возникает последнее на Гиссарлыке поселение — деревня Гиплак, позднее покинутая жителями; останки ее поросли диким кустарником, не гнущимся даже под здешними ветрами.
Очертим границы нашего поиска: весь наш предшествующий рассказ сосредоточен практически в пределах одного-полутора столетий — от гибели многовековой Трои-6 до гибели скоротечной Трои-7б. Как мы помним, поначалу Дорпфельд решил, что «Приамовой» («гомеровской») является именно могучая Троя-6. Но затем Блеген объявил, что этот богатый и укрепленный царский город был на самом деле разрушен мощным землетрясением, зато следы пожара, убийств и разрушений, которые могла причинить только война, присущи жалкой, «лачужной» Трое-7а, находившейся в полуразрушенных стенах предыдущей крепости. На первый взгляд, такая последовательность событий соответствует греческой мифо-эпической традиции. Эта традиция утверждает, что задолго до Агамемнона великий Геракл уже предпринял поход против троянского царя Лаомедонта, которому помогал бог моря Посейдон. Естественно Геракл победил: он захватил и разрушил Трою и посадил в ней нового царя — Приама, но предварительно ему пришлось схватиться врукопашную с неким «Посейдоновым чудищем», которое бог послал на защиту любимого города.
Остается вспомнить, что греки считали Посейдона «сотрясателем земли», т. е. приписывали ему причину землетрясений, и тогда в эпизоде сражения Геракла с «Посейдоновым чудищем» легко усмотреть подернутое мифопоэтическим туманом воспоминание о реальном землетрясении, некогда разрушившем город Лаомедонта.
Поскольку, по Блегену, землетрясение разрушило именно Трою-6, то именно ее он и объявил «Лаомедонтовой». По его расчетам, это «первое взятие Трои» (Гераклом) произошло примерно в 1300 году до н. э. (Заметим, что такая дата хорошо согласуется с описанной в «Письме о Тавакалавасе» распрей хеттов с Ахиявой за Вилусу, при царе Муватталисе.) Здесь уместно объяснить, на чем основывались эти расчеты. Подобно всем другим археологам до и после него, Блеген руководствовался в определении дат типом посуды, или, точнее, типом обработки керамической посуды, обнаруживаемой в том или ином культурном слое. В истории микенской керамики (которая сама датируется по египетским памятникам и, в свою очередь, позволяет датировать те раскопки, где она обнаруживается) существует очень важная и отчетливо прослеживаемая граница — примерно 1240–1190 годы до н. э., скорее, ближе к последней дате: до этого перелома керамика принадлежит к типу 3В (или еще более ранней 3А), после него — к типу 3С (более примитивному и грубому, который еще иногда называют «варварским»). Считается, что упрощение способов обработки керамики связано с общим падением ремесел в микенской Греции, а оно — с распадом и крахом микенской цивилизации в целом, павшей под натиском неведомых пришельцев с севера. Об этих загадочных пришельцах, разрушивших не только Микенский союз древнегреческих царств, но заодно и Хеттскую империю, и вообще радикально переменивших лицо древнего Средиземноморья, мы уже однажды упоминали, обещая поговорить о них в конце нашего рассказа; и нам действительно придется сейчас о них говорить. Но пока вернемся к Блегену и его расчетам.