Библиотека мировой литературы для детей, т. 39
Шрифт:
Больше часа носились в воздухе черные облака пепла; все это время путешественники просидели, не смея выглянуть наружу.
Наконец около самых занавесок кареты раздался голос незнакомца.
— Теперь можно выйти, — сказал он, отбрасывая шелковый шарф со своего лица. — Буря не прекратилась, она будет длиться до конца вашего путешествия и еще дня три. Но бояться больше нечего. Пепел весь сметен. Он пронесся вперед, и вряд ли вы настигнете его по эту сторону Рио-Гранде.
— Сэр, — сказал плантатор, поспешно спускаясь по ступенькам кареты, — мы вам обязаны…
— …жизнью! — воскликнул Генри, найдя нужное слово. — Я надеюсь, сэр, что вы окажете нам честь назвать свое имя.
— Морис Джеральд, — ответил незнакомец. — Хотя в форту меня обычно называют Морисом-мустангером [12] .
— Мустангер! — презрительно пробормотал Колхаун, но настолько тихо, что услышать его могла только Луиза.
«Всего лишь мустангер», — разочарованно подумал про себя аристократ Пойндекстер.
— Теперь я вам больше не нужен. Дорогу вы найдете без меня и моего лассо, — сказал охотник за дикими лошадьми. — Кипарис виден, держите прямо на него. Перейдя реку, вы увидите флаг, развевающийся над фортом. Вы успеете закончить путешествие до наступления темноты. Я же спешу и должен распрощаться с вами.
12
Мустангер — охотник за дикими лошадьми, мустангами.
Если мы вообразим себе сатану верхом на адском коне, то довольно точно представим себе Мориса-мустангера, когда он во второй раз покидал плантатора и его спутников.
Однако ни запачканное пеплом лицо, ни скромная профессия не могли уронить мустангера в глазах Луизы Пойндекстер — он уже завоевал ее сердце.
Когда Луиза услышала его имя, она прижала карточку к груди и в задумчивости прошептала так тихо, что никто, кроме нее самой, не мог услышать:
— Морис-мустангер, ты покорил сердце креолки! Боже мой, боже мой! Он слишком похож на Люцифера [13] , могу ли я презирать его!
13
Люцифер — по преданию, архангел (один из небесных служителей бога), восставший против бога и низвергнутый в ад.
Глава V
Жилище охотника за мустангами
Там, где Рио-де-Нуэсес (Ореховая река) собирает свои воды из сотни речек и ручейков, испещряющих карту, словно ветви большого дерева, лежат удивительно живописные места. Это холмистая прерия, по которой разбросаны дубовые и ореховые рощи, то здесь, то там вдоль берегов сливающиеся в сплошные зеленые массивы леса.
Местами этот лес сменяется густыми зарослями, где среди всевозможных видов акации растет копайский бальзам, креозотовый кустарник, дикое алоэ; там же встречаются экзотическое растение цереус, всевозможные кактусы и древовидная юкка.
Эти колючие растения не радуют земледельца, потому что они обычно растут на тощей земле; зато для ботаника и любителя природы здесь много привлекательного — особенно когда цереус раскрывает свои огромные, словно восковые цветы, или же фукиера, высоко поднявшись над кустарником, выбрасывает, словно развернутый флаг, свое великолепное алое соцветие.
Но есть там и плодородные места, где на известково-черноземной почве растут высокие деревья с пышной листвой: индейское мыльное дерево, ореховое дерево, вязы, дубы нескольких видов, кое-где встречаются кипарисы и тополя; этот лес переливается всеми оттенками зелени, и его по справедливости можно назвать прекрасным.
Ручьи в этих местах кристально чисты — они отражают сапфировую синеву неба. Облака почти никогда не заслоняют солнце, луну и звезды. Здесь не знают болезней — ни одна эпидемия не проникла в эти благословенные места.
Но цивилизованный человек еще не поселился здесь, и по- прежнему лишь одни краснокожие команчи [14] пробираются по запутанным лесным тропам, и то лишь когда верхом на лошадях они отправляются в набег на поселения Нижней Нуэсес, или Леоны. Неудивительно, что дикие звери избрали эти глухие места своим пристанищем. Нигде во всем Техасе вы не встретите столько оленей и пугливых антилоп, как здесь. Кролики все время мелькают перед вами; немного реже попадаются на глаза дикие свиньи, хорьки, суслики.
14
Команчи — индейское племя.
Красивые пестрые птицы оживляют ландшафт. Перепела, шурша крыльями, взвиваются к небу; королевский гриф парит в воздухе; дикий индюк огромных размеров греет на солнце свою блестящую грудь у опушки ореховой рощи; а среди перистых акаций мелькает длинный, похожий да ножницы хвост птицы-портнихи, которую охотники называют «райской птицей».
Великолепные бабочки то порхают в воздухе, широко расправив крылья, то отдыхают на цветке и тогда кажутся его лепестками. Огромные бархатистые пчелы жужжат среди цветущих кустарников, оспаривая право на сладкий сок у колибри, которым они почти не уступают в величине.
Однако не все обитатели этих прекрасных мест безвредны. Нигде во всей Северной Америке гремучая змея не достигает таких размеров, как здесь; она прячется среди густой травы вместе с еще более опасной мокасиновой змеей. Здесь жалят ядовитые тарантулы, кусают скорпионы; а многоножке достаточно проползти по коже, чтобы вызвать лихорадку, которая может привести к роковому концу.
По лесистым берегам рек бродят пятнистый оцелот, пума [15] и их могучий родич — ягуар; именно здесь проходит северная граница его распространения.
15
Оцелот и пума (кугуар) — хищники из семейства кошачьих.
По опушкам лесных зарослей скрывается тощий техасский волк, одинокий и молчаливый, а его сородич, трусливый койот, рыщет на открытой равнине с целой стаей своих собратьев.
В этой же прерии, где рыщут такие свирепые хищники, на ее сочных пастбищах пасется самое благородное и прекрасное из всех животных, самый умный из всех четвероногих друзей человека — лошадь.
Здесь живет она, дикая и свободная, не знающая капризов человека, незнакомая с уздой и удилами, с седлом и вьюком.
Но даже в этих заповедных местах ее не оставляют в покое.
Человек охотится за ней и укрощает ее. Здесь была поймана и приручена прекрасная дикая лошадь. Она попалась в руки молодому охотнику за лошадьми Морису-мустангеру.
На берегу Аламо, кристально чистого притока Рио-де-Нуэсес, стояло скромное, но живописное жилище, одно из тех, каких много в Техасе.
Это была хижина, построенная из расщепленных пополам стволов древовидной юкки, вбитых стоймя в землю, с крышей из штыковидных листьев этой же гигантской лилии.