Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. Книга 2)
Шрифт:
Сказав все это, дядя повернулся и быстрым шагом стал удаляться. Наверно, у него было много дел. Папа, улыбаясь, сказал ему вслед:
— А он совсем не изменился, все такой же, нетерпеливая душа!
Мы идем домой. Но нетерпеливая душа, дядя Гарей, что-то вспомнив, поворачивается и опять бежит нам навстречу.
— Уж не взыщи, брат, — говорит он. — За какое дело думаешь взяться? За черную или за белую работу, так сказать? Если не обидишься, что я так скоро предлагаю, то у нас в бригаде есть одна хорошая — так сказать, черно-белая — работа.
— Ты тоже не взыщи, дядя Гарей. Я думаю по-прежнему за лошадьми ухаживать, — говорит папа.
— Извини, сам знаешь, брат. — И дядя Гарей опять быстро уходит.
Мы приближаемся к нашей улице. А четвертый дом от края — это и есть наш дом.
Вот видите, было нас сначала двое: я и мама. Потом с сестренкой Оксаной стало трое. А теперь приехал папа — и нас стало четверо. Я не считаю бабушку. Она же из Тимертау, только в гости приходит. Бабушка не сердится и не говорит мне: «Почему ты меня не считаешь?» Что же, разве не лучше быть гостьей?
Но я вам еще не обо всех рассказал. Сейчас расскажу. Раз начал, то уж доскажу до конца. Я очень люблю рассказывать о нашем доме, о сестренке Оксане. Был бы человек, который слушав И вы, пожалуйста, дослушайте до конца. «Делать дело серединка наполовинку — это не по-мужски», — сказал однажды дедушка Мансур Загиру, который живет в доме у оврага. А это? Загир половину сада огородил, а половину не огородил.
Теперь слушайте, буду рассказывать дальше.
Скоро мы пойдем в школу
— Дети в этом году пойдут в школу, — сказал однажды папа, придя с работы.
— Что-то сами они об этом не говорят. Может, им еще не хочется учиться? — спрашивает мама, а сама улыбается.
Конечно, мама шутит.
Я вспоминаю телеграмму, которую мы получили зимой. Ни бабушка, ни дедушка Мансур не смогли ее прочитать. Только школьник Махмут гордо прочитал эту телеграмму и объяснил, что в ней написано. Мама не знает этого. А если б знала, не стала бы так шутить.
— Мы очень хотим учиться, мама, — говорит Оксана. — Когда придет сентябрь, ох, мы вместе со всеми ребятами пойдем в школу!
Я сижу молча и все еще вспоминаю, как хотел тогда сам прочесть телеграмму.
— А ты, Ямиль, что думаешь? — спрашивает папа.
Что я могу думать!
— Я хорошо думаю, папа, — говорю я громко. — Пусть скорее приходит сентябрь.
Больше о школе никто ничего не говорит.
Когда мама и папа уходят на работу, мы с Оксаной усаживаемся на крыльце. Отсюда видно большое белое здание школы.
Первого сентября мы возьмем свои сумки, сойдем с этого крыльца, откроем калитку и пойдем во-он той дорогой! Прямо в школу!
— Мы там будем читать, рисовать! Я нарисую цветок. Ладно, Ямиль?
— А я нарисую коня, ружье…
— Будем петь красивые песни. Ты будешь запевать.
Пусть запевает учительница…
Но сейчас мне очень хочется петь. Если вы увидите
Сестренка смотрит на меня, щурит свой голубые глаза и тоже начинает петь. Нам так весело, что ноги не стоят на месте, а притопывают под нашу песню.
Научи нас, дорогая школа, И читать, и писать, И картинки рисовать.Под воротами показывается Фагима. Мы замолкаем.
А кто это там на заборе? Ну конечно, Марат!
Фагима подбегает к нам.
— Кое-кто уже ласпевает песни, — говорит она.
Марат свистит в свисток и машет нам рукой, чтобы мы выходили на улицу. Оксана плотно закрывает дверь дома, а то сейчас же в дом заберутся цыплята и рассядутся на окнах.
— Идем? — спрашивает Фагима.
— Куда?
Марат опять свистит и кричит нам:
— Идем скорей!
— Куда?
— Эх, вы! — говорит Марат. — Ничего не знаете! Вчера, пока мы с вами ходили в лес, одна тетя записывала всех, кто пойдет в этом году учиться. Пойдемте скорей записываться!
Спасибо Марату, что сказал. Вчера мы и правда пошли в лес. Совсем ненадолго пошли. И пропустили такое важное дело.
— Пойдемте же скорей! Пойдемте сейчас! — торопит Оксана.
Вчетвером мы выходим на улицу. Нас догоняют Фарит с Заманом.
Заман показывает маленький карандаш, длиной с пальчик.
— У меня тоже есть карандаш! — говорит он. — А наш кот сегодня чуть не поймал перепелку. Перепелка улетела. Хороший…
— Кто, кот?
— Карандаш.
Заман, по-моему, многовато разговаривает. Мама мне часто замечает: «Ты любишь много говорить!» А что я против Замана, хоть он и совсем маленький!
Мы пошли по той стороне улицы, где живет Рушан. Он теперь никогда не бросается камнями. Недавно, когда шел дождь, наш теленок залез на просяное поле. Мы с Оксаной бегали, бегали, никак не могли выгнать теленка. Тогда прибежал Рушан и выгнал его. Рушан очень быстро бегает!
Вот он, Рушан, сидит сейчас на воротах и поет. Он все-таки занятный, этот Рушан. Любит забираться куда-нибудь высоко — то на столб, то на крышу — и там песни поет. Никак не поймешь, о чем он поет.
— Пойдем, Рушан, в школу, — говорит Марат.
— В сентябре пойду, — отвечает Рушан. — Вчера была тетя, она сказала — учиться начнут в сентябре.
— А мы были в лесу и не видели эту тетю, — говорит Фагима.
Марат сердито смотрит на нее.
— Ты не очень много разговаривай в школе, — говорит он Фагиме. — Все-таки помни, что ты картавишь.