Библиотека мировой литературы для детей, том 49

Крюс Джеймс

— Да.

— Вот уж отец удивится, Лют Матен!

Лют Матен тяжело вздыхает. Еще как удивится! Отец — рыбак, ловит рыбу большим неводом. Никогда он невод Лют Матена всерьез не принимал. А теперь вот Лют Матен плотву принес. И ничего тут не скажешь. Еще как удивится!

Лют Матен тащит бадейку в дом. Мать шагает впереди — двери придерживает.

Ребята убегают со двора. По всей деревне они разнесут радостную весть — невод Лют Матена рыбку принес!

Куда же теперь Лют Матену свою

рыбку девать?

А вот куда. На кухне у окна стоит скамья, на ней ведра с водой. Тут отец сетку с угрями кладет, когда из гавани домой приходит. И на это же самое место ставит Лют Матен свою бадейку. Спокойно и уверенно — так, мол, и надо. Никогда еще Лют Матен так не гордился, никогда с таким нетерпением не ждал отца.

— Ну как, Лют Матен, доволен? — спрашивает мать.

— Для начала неплохо, — солидно отвечает сын. — Завтра и поболе попадется, бадья мала будет.

Мать улыбается, но Лют Матен этого не видит.

Тихо на кухне. В окна льется полуденный свет, в прозрачной золотистой водичке, словно заколдованная, стоит рыбка.

— Какая она спокойная! — говорит мама. — Знаешь, Лют Матен, не пойму я что-то — такая маленькая и совсем одна попалась в твой невод.

— А вот попалась!

— Да, ты прав, конечно. Но чудно мне что-то!

Быстро взглянув на мать, Лют Матен насторожился. Неужели она тоже будет говорить, как Кауле Браминг?

— Ничего чудного тут нет. Маленькая там или не маленькая, а мой невод ее поймал. Марикен тоже видела.

— Ладно уж, — говорит мама, поглаживая Лют Матена по голове.

Но этого он терпеть не может. Лют Матен отстраняет руку матери.

— Эх, ты, заладил: «Мой невод, мой невод…»

Лют Матен слышит, как отец открывает наружную дверь. Вот он вошел в кухню, большой, спокойный рыбак Матен, хозяин большого невода, бригадир мотобота «Лосось». Ему даже нагибаться приходится, когда он переступает порог.

— Здорово, здорово! — говорит отец. — Как дела у тебя? — спрашивает он Лют Матена и вешает шапку на крючок у дверей. — На причале говорили, будто в твой невод рыба попалась? — Он смотрит на сына, улыбается. — Верно люди говорят или зря болтают? А, Лют Матен?

Ничего не болтают. Все чистая правда. Только как бы об этом получше сказать отцу? Лют Матен словно застыл у окна. Сердце стучит громко — Лют Матену кажется, будто на весь дом слышно.

— Плотву, говорят, твой невод принес? — повторяет отец и подходит к скамье, на которой стоят ведра с водой. — Гляди-ка, место-то уже занято! Бадеечка! А в бадеечке плотва. Что правда, _То правда — плотва!

Отец и так и эдак ее рассматривает, в затылке почесал, за ухо себя подергал. Видно, не знает, как быть.

Лют Матен молча следит за ним, стоя у окна.

Ждет, когда отец его похвалит. Но отец не хвалит. Он только качает головой, перекладывает сетку с угрями из одной руки в другую, снова заглядывает в бадейку и опять качает головой.

— Твой невод, говоришь, принес плотву? — снова спрашивает он.

Ну вот! Тоже не верит! А еще отец!

— Нынче утром, — говорит вдруг Лют Матен, вновь обретая дар речи.

— Твой невод?

— Мой! — отвечает Лют Матен, уже начиная сердиться на отца.

— Ну, хоть ты-то поверь ему! — замечает мать. Она режет лук и мясо на столе.

Тут-тук — стучит нож. Мать торопитёя. У нее еще белье не убрано. Это Лют Матен со своей плотичкой нарушил ее распорядок дня.

Отец говорит:

— Никак этого быть не могло. Не пойдет плотва в твой невод.

— А вот взяла да и пошла! — настаивает Лют Матен.

— Стало быть, что-то не так!

— А ты спроси Марикен. Вот спроси! — сердится Лют Матен. Он даже глаза прищурил. — Марикен сама видела плотичку в моем неводе. Первая увидела.

Но отец не сдается. Спокойно и очень серьезно он говорит:

— Можешь уж мне поверить, сынок: в твой невод плотва не пойдет. И никакая другая рыба тоже не пойдет. А если он тебе и принес плотву, значит, кто-то ее туда посадил. Пошутить хотел и подсадил. Только так оно и может быть. Не иначе.

Да, Лют Матен, только так — и не иначе. Никакой тебе похвалы, ничего… Сказал, и все.

Отец берет ковш, зачерпывает воды, засучивает рукава и принимается мыть руки — медленно, основательно.

Сказал, и все… Разве ему догадаться, как больно он сделал сыну?

Радости как не бывало! Лют Матен стоит у окошка грустный-грустный.

А глаза так и жжет. Это слезы. Слезы гнева.

— Ты что это, Лют Матен? Неужто обиделся? Напрасно, ни к чему.

Но Лют Матен не любит, когда его жалеют. Он встает и молча покидает кухню. Ему хочется побыть одному.

Выйдя из кухни, Лют Матен забирается на поленницу, сложенную около сарая. И здесь, где его никто не видит, он плачет.

Солнце начинает припекать. Жужжат мухи. Где-то далекодалеко перекрикиваются ребята. Все как обычно, как каждый день. Но только не для Лют Матена.

Вон вышла из дому мама — должно быть, за корзиной с бельем. Оглядывается. Его, Лют Матена, ищет.

— Лют Матен, где ты? — зовет она.

С корзиной в руке она исчезает за дверью. Проходит немного времени, и показывается отец. Он выглядывает на улицу, смотрит, не спрятался ли Лют Матен за сараем.

А Лют Матен взял да и присел на корточки — сразу стал маленький-маленький. Он вытирает слезы, а то как бы отец не заметил. Но отец не видит Лют Матена.