Библиотека мировой литературы для детей, том 49
Шрифт:
— То-то и оно, — отвечает Лют Матен. — Промок вот, сама видишь.
Марикен все видит, и Марикен все понимает.
— Опять ничего не попалось? — спрашивает она.
Лют Матен кивнул и нагнулся — ему не хочется смотреть Марикен в глаза. Ходит тут каждый день, спрашивает, а он всякий раз отвечает: «Ничего не попалось. Зато завтра, вот увидишь, поймаю!»
Но сейчас Лют Матен ничего не говорит, только кивнул и нагнулся, будто что-то ищет в траве. А что ему искать? Скоро Марикен перестанет ему верить, еще и смеяться
— Будто кто заколдовал твой невод, — говорит Марикен. — Хоть бы раз рыбка попалась. Нет! Сразу два угря!
— Почему два?
— А как же! Один тебе, один мне.
— Тогда пусть уж лучше сразу еще больше попадется — семнадцать!
— Семнадцать? — удивилась Марикен. — А это много?
Лют Матен кивнул.
— А сколько много?
— Чего сколько? Много, говорю, и все. — Лют Матен даже засопел. Он ведь еще в школу не ходит, вот он и не знает, сколько это — семнадцать. Наверно, очень много. Семнадцать…
— А на обед хватит? — не отстает Марикен.
— Еще бы!
Марикен задумалась. Она влезла на штабель старых, высохших свай, расправила платьице в красную клеточку и сидит думает.
— А вдруг еще больше попадется? Вдруг мы сто угрей поймаем?
— Сто? — повторяет за ней Лют Матен. У него даже голова кружится — так это много. Всем бы в деревне досталось.
— Нет, твой невод сто угрей не удержит, — говорит вдруг Марикен. — Маленький он.
— Это мой-то? — насторожился Лют Матен. — Он и два раза по сто удержит. Точно.
А Марикен расселась на штабеле, будто принцесса какая. Смотрит на Лют Матена сверху, синие глазки так и сверкают.
— Знаешь, как я бы обрадовалась! А что бы ты с ними сделал, с этими угрями?
Теперь уже Лют Матен задумался. Правда, куда девать так много угрей? Может, съесть? Папа, мама, он сам и Марикен в придачу — за целый год бы не съели. Может, подарить кому-нибудь? Надо подумать. Лучше всего сдать в рыбкооп. Там рыбу прокоптят, упакуют в ящики и разошлют по всей стране. И будут продавать. И тогда все станут есть угрей, которых поймал Лют Матен. Вот здорово!
— Очень просто, — решительно говорит Лют Матен, — в рыбкооп отдам.
Рыбкооп — это производственный кооператив рыбаков. Но никто в деревне не говорит так длинно, все просто говорят «рыбкооп». И Лют Матен так говорит. Ведь у Лют Матена есть настоящий невод, поэтому он настоящий рыбак, как и все в деревне.
Марикен все еще сидит на штабеле. «Какой Лют Матен молодец!» — думает она. Улыбается и говорит:
— А вдруг ты уже завтра поймаешь так много угрей? Правда, вдруг поймаешь?
Лют Матен качает головой. Ему, конечно, хочется поверить в это, но почему-то не верится. Уже неделя, как стоит его невод. И за всю неделю ни одна рыбка не поймалась. А завтра вдруг поймается? Нет, разве чудо какое случится.
— Угри — они что хотят, то
Со стороны залива слышится стук мотора. Тук-тук-тук! Бойко так стучит мотор. А кругом тихо-тихо. Это мотобот выруливает к гавани. Выкрашенный в белую краску, он торопливо вспахивает воду. От Зеленой воды идет, где стоят большие невода.
Лют Матен его сразу узнал. Он его лучше всех мотоботов знает.
— Папка мой едет, — говорит он Марикен.
На носу мотобота написано «Лосось». Шесть рыбаков команды — бригада Матена-старшего. Отец Лют Матена — бригадир рыбаков.
Лют Матен бежит их встречать. Марикен — за Лют Матеном.
Они бегут к гавани.
Интересно, что привез «Лосось»?
Над гаванью плавают запахи просмоленных сетей, рыбы и машинного масла. Из толстых бревен и досок здесь сооружен причал. К нему пришвартовались два мотобота — широкогрудые, надежные, как два верных друга. Борта чисто вымыты. На мачтах висят бурые сети. Над ними парят чайки. Кругом никого.
Только в сарае кооператива, где громоздятся ящики для рыбы, возится капитан Маун. Капитан Маун — бывалый рыбак. Он рыбачит уже лет пятьдесят. Волосы у него белые, а лицо темное от ветра и солнца. Но капитан Маун себя за старика не считает. Да и правда, какой он старик?
Сейчас капитан Маун переставляет ящики, готовит их для рыбы, которую привезет бригада Матена.
Лют Матен и Марикен внимательно смотрят, как он ящики ворочает. И тут, пока они так смотрели, капитан Маун возьми да и спроси:
— Эй ты, рыболов великий, поймал чего нынче?
— Когда луна светит, угри в сеть не идут, — сердито отвечает Лют Матен и морщит нос.
— Что верно, то верно, — соглашается капитан Маун, и его серые глаза лукаво поблескивают. — У всякого своя беда.
Теперь уже Лют Матен соглашается с ним:
— Ага! А то бы я знаете сколько поймал!
— Может, и поймал бы, — говорит капитан Маун. — Да теперь уже ничего не выйдет.
«Это как же так? — думает Лют Матен. — Ничего не выйдет? Нет, нет. Это мы еще посмотрим!»
Лют Матен отворачивается и не глядит больше на капитана Мауна. «Глаза вытаращит, если я завтра сто угрей притащу», — думает Лют Матен.
Тем временем «Лосось» разворачивается, чтобы причалить. Мотор стучит все реже и реже, потом вдруг снова часто, опять редко, еще реже и… затихает совсем. «Лосось» прижимается к бревенчатой стенке причала, чуть покачиваясь; дерево трещит, стонет. Наконец «Лосось» ошвартовался. Его крепко привязали двумя концами к столбам. В рулевой рубке стоит высокий рыбак, худощавый и широкоплечий. Лицо загорелое, обветренное, как у капитана Мауна. Непромокаемые рыбацкие штаны — до самой груди. Это отец Лют Матена.