Библиотека мировой литературы для детей, том 49
Шрифт:
Мальчики поднялись и побежали вниз по насыпи…
II
На следующий день Лойзик сразу после обеда отправился к реке, на свидание с Франтиком. Они договорились, что будут ждать друг друга на том же месте. Лойзик нес под мышкой сверток. Он очень волновался. Ему все казалось, что любой встречный может его спросить, куда он бежит и что он унес из дому. Сердце бешено колотилось, а в горле так пересохло, что он даже звука проронить не смог бы… Уж скорее бы Франтик пришел…
Лойзик представлял себе, как мальчишки будут восхищаться его звонком, как Мефодий, Флориш, Станда и Ярда будут ему завидовать… Обязательно будут… Наконец-то и он, Лойзик, обратит
Вот когда у Станды Коукала был самокат с резиновыми шинами, все сразу захотели с ним дружить. А как клянчили, чтобы Станда дал им покататься. Разумеется, Станда задаром самокат ребятам не давал… Сколько вещей он выторговал у глупых мальчишек! А что выделывали ребята, когда Флориш Кубичка вдруг появился на велосипеде… Через неделю, правда, его слава померкла, потому что велосипед был не его, а двоюродного брата, который гостил у них на каникулах, а потом вместе с велосипедом вернулся в свои Иванчицы.
Теперь, конечно, у Ирки есть звонок, прекрасный звонок, такого еще ни у одного мальчишки не было. Но звонок из будильника Докоупила будет еще лучше, Лойзик хорошо знал, что на будильнике Докоупила звонки больше и блестят лучше. Пан Докоупил сказал тогда папе, когда они про будильник толковали, что у его будильника специальные, особенно громкие звонки; дело в том, что он, пан Докоупил, очень крепко спит и его разбудить не так-то просто. Часы эти служат пятнадцать лет, и ходят они уже не очень точно, но звонок что надо! Он даже завел будильник, чтобы папа убедился, какой это звонок. Папа сказал, что такой звонок и мертвого разбудил бы… Но что это Франтик так долго не идет? Может, он раздумал?.. Ну и дурак будет, если не придет. Упустить такой звонок!..
У Лойзика опять странно сдавило горло, словно внутренний голос ему сказал: «Что это ты так радуешься и хвастаешься звонком? Разве он из твоего будильника?» — «Но ведь я несу сверток, — оправдывался Лойзик, — сигареты, целых двадцать штук, и двести грамм кофе, кусок колбасы, кусок сала, большой брусок мыла и немножко сахару, а сахар теперь такая редкость. Боже мой, что скажет мама! Теперь так трудно все это достать… И стоит дорого…» — «Разве ты не обманул маму, взяв все это? А папа… Ты ведь хорошо знаешь, с каким трудом он достает сигареты». — «Но ведь это все наше, значит, и мое…» Лойзик пытался приглушить этот голос, который его так противно допрашивал, развеивая все радостные картины. А сердце стучало так, что его было слышно сквозь рубашку… Как ни старался Лойзик избавиться от этого противного голоса, но так и не смог его заглушить.
«А вдруг, — продолжал этот вредный голос, — тебя встретит пан Докоупил и узнает звонок от своего будильника?» — «Гм… — отвечал Лойзик, — ему и в голову не придет, что звонок от будильника может быть на самокате… А потом, если я случайно увижу пана Докоупила, то поеду очень быстро и звонить не буду… Поздороваюсь, а он на самокат и внимания не обратит». — «А что, если ты случайно его не заметишь и он узнает свой звонок по звуку?» — «Может, не узнает, ведь он привык слышать сразу два звонка, а у меня будет только один, а другой у Франтика…» — «Хорошо, а если он встретит Франтика на самокате?..» Что правда, то правда, Франтик рохля, он может выдать… От этого разговора с самим собой у Лойзика снова застучало сердце. Ну почему нельзя просто чему-то порадоваться? Недаром сегодня ночью ему приснился страшный сон. Лойзику снилось, как пан Докоупил гонится за ним… Лойзик бежит по улице, ноги будто свинцовые. Он слышит за собой крик: «Держите его, держите его!» Он оглядывается и видит, что за ним мчится пан Докоупил на его самокате, а за паном Докоупилом все ребята из класса, тоже на самокатах… Потом он очутился в каком-то болоте, не мог двинуться с места, проваливался все глубже и глубже… Лойзик проснулся весь в поту.
В школе сегодня тоже не везло. На каждом уроке ему делали замечания за невнимательность. К счастью, в самом начале урока арифметики завыли сирены… А дома! Вот натерпелся он страху, когда полез в папин стол за сигаретами!.. А потом… Мама была все время дома, а в чулане двери страшно скрипят. Только и выдалась минутка, когда мама побежала к соседке, через улицу, за уксусом для подливки. В другой раз мама послала бы Лойзика, но сегодня, видно, ей хотелось узнать, нет ли каких новостей, может, что по радио передавали, — у Падаликов ночью слушают Москву.
Лойзик сел на берегу. Сверток положил рядом с собой. С противоположного берега доносились какие-то выкрики. Среди кустов и деревьев он заметил немецких солдат. Лойзик был рад, что его и солдат разделяет река, кусты и деревья…
Он вспомнил, как вчера ночью папа слушал Москву, а мама тряслась от страха. Дело в том, что по соседству живет одна фройлен, кажется немка, и мама очень ее боится… «Они уже покатились под гору, — говорил вчера папа. Это он о немцах. — Русские идут на Мораву, скоро фашистскую нечисть погонят до Берлина». А мама заглядывала за штору и даже пошла посмотреть в переднюю. А папа ей сказал: «Перестань ты бояться, им теперь некогда следить, кто какое радио слушает. Они думают только о том, как бы скорее ноги унести и спасти свою шкуру. Но им ничто не поможет, пришел их последний час. Была бы их воля — весь мир бы разворовали, грабители окаянные!» Папа так разозлился, что чуть не кричал, а мама все одергивала его, чтобы кто-нибудь не услышал. Обидно в самом конце войны попасться к ним в лапы… Потом папа уже потихоньку рассказывал маме, как какие-то спекулянты продают сало уже за тысячу пятьсот крон, масло за пятьсот и дороже, а кило муки за двести крон… «И это печально, что некоторые чехи оказались плохими людьми и наживаются на нашем несчастье. Чем они лучше немцев? — сказал папа. — После войны их следовало бы выгнать вместе с немцами».
Как только Лойзик вспомнил, о чем говорил папа, ему снова стало не по себе. Но ведь они с Франтиком не такие, они просто хотят меняться. Тут он услышал топот за спиной. Лойзик вскочил, поспешно спрятал сверток под куртку и оглянулся. Перед ним стоял всего-навсего Франтик…
— Несешь? — спросил Лойзик.
— Только это. — Франтик вытащил из-под полы банку мясных консервов и, задыхаясь, объяснил: — Ничего больше не достал. Чулан мама запирает. Консервы взял в кухне из шкафа, может, мама не заметит.
Лойзик посмотрел на банку.
— Наверно, полкило будет?
— Конечно!
— Давай, Франтик, сложим все в один сверток, так легче сунуть в окно.
— У тебя хватит бумаги?
— Хватит, бумага крепкая. Я все упаковывал на чердаке, а знаешь, как трудно было пронести этот сверток, чтобы мама не заметила!
— Думаешь, нам все-таки удастся взять будильник…
— Ничего нет легче, если только у Докоупила будет открыто окно. Это очень просто. Посмотри, получился порядочный сверток. Пойдем, Франтик, прямо сейчас, а если сегодня нам не повезет, мы его где-нибудь спрячем, а завтра снова попробуем.
— А ты представляешь, что будет, если нам не повезет и об этом кто-нибудь узнает, ну хоть ребята из нашего класса…
— Франтишек, ты боишься?
— Не боюсь, но вдруг нас кто заметит?
— Вот потому-то надо все осмотреть вокруг. Пошли. Окно открыто! — зашептал Лойзик. — Пошли, давай поднимемся и посмотрим, нет ли кого в саду. Может, они там, за домом, сейчас в садах много работы.
— Давай, Лойзик, заберемся лучше на насыпь, с улицы плохо видно, что там внутри делается, одно окно закрыто.