Библиотека современной фантастики. Том 2. Абэ Кобо
Шрифт:
— Неужели? — сказала Вада.
— А что такого, — сказал Соба. — Пусть.
— Даже вот как? Гм… Впрочем, среди вас вряд ли есть коммунисты.
— Что вы этим хотите сказать, сэнсэй?
Мне вдруг надоел этот разговор.
— …как говорят наши приятели в комиссии. Мне-то это совершенно безразлично.
Все с облегчением смеются.
— Я так и знал!
— Ой, сэнсэй, как вы нас разыграли!
— А о том, что нас закрыть собираются, это тоже шутка?
Я встал, туманно усмехаясь. Мне было стыдно за себя, Ёрики чиркнул и протянул мне спичку, и я вспомнил,
— Потом поднимись на второй этаж…
Он встревоженно заглянул мне в глаза. Кажется, он сразу понял, что я задумал…
6
— Ты понимаешь? Меня вдруг осенило, когда я разговаривал с вами внизу…
Как зловеще гудит вентилятор!
— Я так и подумал. Мне почему-то тоже как раз это пришло в голову.
— Тогда за дело. Только имей в виду, работать придется всю ночь. Я хочу, чтобы об этом пока никто не знал.
— Разумеется.
Мы сняли с полки наши папки, распотрошили их и принялись приводить вырезки в удобопонятный для машины порядок. Нам предстояло ввести содержание вырезок в “память” машины.
— Эта идея уже брезжила в моей голове, но я никак не мог ухватить ее. То мне чудилось, будто машина включается сама собой. А то сегодня я минут десять глядел на эти папки, и в воображении возникали всякие фантазии. Словно в мозгу что-то дразнится, мелькает, вот-вот, кажется, поймаю… и все пропадает.
— В подсознании?
— Вероятно. Но ничего. Вот машина осознает свое положение, тогда не нужно будет больше ломать голову, как раньше. Машина сразу научит, что нужно делать, сразу подскажет, к чему ты стремишься, и не нужно будет больше блуждать в подсознании.
— Только хватит ли ей информации для такого уровня в этих вырезках?
— Да, вероятно, понадобится много дополнительных разъяснений. Мы дадим их на пленке.
Вада принесла нам на ночь бутерброды и пиво.
— Больше вам ничего не понадобится?
— Ничего, спасибо.
Она ушла. Когда работаешь, время летит быстро. Девять часов вечера. Десять часов. Иногда я брал из холодильника лед и прикладывал к глазам.
— Предсказание “МОСКВЫ-2” тоже вводить в “память”?
— Ну, а как же, непременно вводи. Это же важнейший момент, переход от третьей папки к четвертой.
— В какую секцию вводить?
— Всю информацию от них вводи вместе, может быть, мы тогда получим какое-нибудь усредненное значение.
Результат усреднения оказался весьма многозначительным. Первый общий пункт гласил, что машина предсказатель в Советском Союзе работает чрезвычайно активно — это мы, положим, знали и раньше, — и удивило нас другое: предсказание “МОСКВЫ-2” о том, что будущее за коммунистическим обществом, подтверждалось в этом пункте с особой настойчивостью.
— Странно… Как она представляет себе коммунистическое общество?
— Видимо, какие-то общие представления у нее имеются.
— Вот что. Попробуй поискать, нет ли другой секции с реакцией на предсказание “МОСКВЫ-2”.
Такая секция нашлась, и она содержала уже фундаментальное представление о коммунизме.
“ПОЛИТИКА: ПРЕДСКАЗАНИЕ: БЕСКОНЕЧНОСТЬ”.
Другими словами, последнее политическое предсказание возможно после обнародования бесконечного числа всех мыслимых и немыслимых политических предсказаний, то есть политическое предсказание максимальной оценки есть коммунизм.
— Замечательно! Значит, если мы будем пользоваться предсказывающими машинами, то коммунизм наступит, несмотря ни на что?
Это был успех, неожиданный и великолепный. Мы с новым жаром принялись за работу. Когда мы ввели в “память” машины содержание последних вырезок, было уже начало четвертого. Мы подкрепились бутербродами.
— Итак… какую точку зрения задать ей для составления программы?
— Точку зрения… Нет, до этого она еще не доросла. Давай лучше начнем опрос, какая ей нужна дополнительная информация, чтобы она могла ориентироваться в современных условиях.
Это нудная работа, требующая уйму времени. Своего рода испытание методом проб и ошибок, которое нужно вести без устали, почти интуитивно, на ощупь. Между тем тусклые окна принимают голубой оттенок. Час, когда сильнее всего ощущается усталость. Если сидеть сложа руки, то очень хочется спать, поэтому я сменил Ёрики. Когда через минуту я оглянулся, он уже спал.
Ага, машина отзывается. Какой-то неясный ответ. Сначала я не мог понять, в чем его смысл. Я попробовал отключить взаимодействующие секции. Тогда из одного вывода вышли слова “сам, лично”, а из другого — слово “человек”. “Сам, лично” — это, по-видимому, сама предсказывающая машина. Предсказывающая машина и человек?.. Что она хочет этим сказать? Стоп! Может быть, эта неопределенность обусловлена не скудостью информации, а взаимоотрицанием противоречащих друг другу данных? Или… Нет, не понимаю. Что же она хочет сказать?
Вдруг я спохватился. Да ведь сама неопределенность ответа и есть ответ на мой вопрос. На вопрос, который я задал. Какой же вопрос я задал? Я даже не обратил на это внимание. Да, тема программирования! И что я хотел выяснить? Все ясно. Существует ли возможность сломить сопротивление комиссии… и если существует, то какой план будет лучше всего для этой цели? Вот какая проблема.
Может быть, на этот вопрос она и отвечает. Что-то очень уж простой ответ. Предсказание судьбы человека. Человека индивидуального, вне социальной информации, потому что для него эта информация построена из взаимоотрицающих элементов… Предсказание индивидуального будущего!
Что же, почему бы и нет? Кажется, я недооценивал машину. Ее возможности обширнее, чем я ожидал. Впрочем, удивляться нечему. Дети приводят в изумление родителей, ученик обводит вокруг пальца наставника…
Я поспешно бужу Ёрики. Сначала он сомневается, но потом, наконец, соглашается со мной.
— Действительно, это логично. Ведь политический прогноз и предсказание судьбы индивидуума в каком-то смысле противостоят друг другу. Как бы ни было, попробовать стоит.
— Кто будет контрольным образцом?