Библия без цензуры Ключ к самым загадочным текстам Ветхого Завета

Томпсон Алден

Так что мы должны толковать Писание. У нас нет иного выхода. Вот почему для нас так важно читать Писание в атмосфере молитвы. Если я не обращаюсь к Господу с просьбой о том, чтобы Он сам помог мне Его познать, я наверняка буду понимать и применять Писание неверно. И когда я пытаюсь понять Его Слово, я должен использовать все свои умственные способности, но я могу их использовать правильным образом или нет в зависимости от моих представлений о Боге. Это не противопоставление веры и разума, но, скорее, вопрос о том, стараюсь ли я использовать разум в духе веры.

Разум говорит мне, что 2 Цар 24:1 отличается от 1 Пар 21:1. И чем больше я размышлял об этом отличии, тем больше смысла оно обретало. Фактически кто–то может выстроить

развернутое «обвинение» против всей Библии, опираясь только на эти два стиха. Для меня же, по крайней мере, эти два стиха сослужили важную службу: благодаря им я нашел тот метод интерпретации, о котором рассказываю в данной книге. Вот почему я уже говорил, что из трех ветхозаветных отрывков с упоминанием сатаны 1 Пар 21:1 — самый важный. Он значим для меня лично.

Зах 3:1–2. Здесь нам потребуется лишь одно краткое замечание. Хотя Книга пророка Захарии находится во втором разделе иудейского канона, она сама позволяет нам понять, что принадлежит к самым поздним книгам пророков. Она была создана после Вавилонского плена. В данном отрывке сатана представлен как противник «великого иерея» Иисуса. Захария описывает сцену суда, где Бог обвиняет Врага и венчает честью Иисуса. Этот отрывок проливает свет на космическую борьбу: Господь на нашей стороне, а Враг — против нас. В итоге торжествует добро: Господь выносит обвинительный приговор Врагу и восстанавливает свой народ.

Иов 1:6–12, — 2:1–7. Эти стихи из Книги Иова, несомненно, являются самым известным ветхозаветным отрывком с упоминанием сатаны. Писание не говорит нам о том, кто и когда создал эту книгу. Более традиционные христианские авторы разделяли мнение иудеев, что ее написал Моисей. Иудеи строили много самых разных гипотез относительно этой книги. Мнения раввинов о том, когда жил Иов, охватывают широкий диапазон от эпохи великих патриархов до послепленного периода персидского господства и времен Есфири. Причем раввины, которые говорили о временах Есфири, использовали удивительную логику, которая вряд ли убедит человека, не погруженного с головой в раввинистическое мышление: Иов жил во времена Артаксеркса, потому что его дочери были самыми прекрасными на всей земле. Когда же рождались прекрасные женщины? Во времена Есфири. Следовательно, Иов жил во времена Есфири [2] . Стоит ли после этого удивляться тому, что многие приписывали создание Книги Иова Моисею?

2

См. Вавилонский талмуд: Баба Батра 15b, англ. пер. Soncino Press, London.

Кто бы ни был автором книги, она относится к третьему разделу иудейского канона, а это значит, что ее признали авторитетной лишь ближе к концу ветхозаветного периода. Само повествование свидетельствует о своем более древнем происхождении, и возможно, именно упоминание сатаны мешало принятию Книги Иова в канон, поскольку сатана совершенно не упоминается в Законе и лишь однажды — в поздней пророческой книге. Но даже и в Книге Иова сатана занимает на удивление мало места, и этот факт заслуживает нашего внимания.

Читатель Книги Иова может заметить одну поразительную вещь: ни сам Иов, ни его жена, ни друзья явно не подозревают, что бедствия Иова пришли от сатаны, по меньшей мере, текст об этом ничего не говорит. И потому, когда Иов осознает глубину своих несчастий и когда друзья склоняют его покаяться в грехах, в которых Иов не считает себя виновным, он начинает спорить с Богом, а не с сатаной. Он явно приписывает Богу свои бедствия (см., например, Иов 16:7–17; 19:6–13). И даже в одной сцене, когда появляется сатана, Бог говорит ему такие слова: «Ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно» (Иов 2:3). Таким образом, в Книге Иова сатана остается как бы в тени. Бог все равно несет ответственность

за все происходящее, а все важнейшие действующие лица этой драмы считают, что за всеми событиями стоит Бог.

Если мы внимательно рассмотрим те два отрывка из Книги Иова, где появляется сатана, мы увидим, насколько важна структура всей книги для их понимания. Книга Иова содержит прозаический пролог (1–2) и прозаический эпилог (42:7–17). Между ними помещена основная часть книги в поэтической форме: это живой диалог Иова с «друзьями» (3–31), монолог юноши по имени Елиуй (32–37), за которым следует ответ Бога Иову в буре (38–42:1–6). Пролог же состоит из пяти отдельных сцен: это три сцены на земле из жизни Иова, между которыми помещены две сцены на небесах, в которых сатана спорит с Богом об искренности Иова. Если изъять из Пролога вторую и четвертую сцены, в которых появляется сатана, мы увидим события так, как их понимал сам Иов. И только две дополнительные сцены на небесах говорят нам о космической битве между Богом и Врагом, между добром и злом. При любого рода бедствии на земле нам бывает очень трудно понять его причины. Иногда мы страдаем потому, что того заслужили, но часто неприятности, как нам кажется, падают на нас несправедливо. Книга Иова пытается дать ответ на эту проблему: это космическая битва, где подвергается нападению сам Бог и его свойства. Мы уже могли убедиться в том, как важно помнить о космической битве, когда мы читаем Ветхий Завет. Силы зла участвуют в совете Бога именно потому, что в итоге он хочет их низложить.

Прежде чем обсудить выводы, которые можно сделать из ветхозаветных сцен появления сатаны на совете Бога, я хотел бы кратко рассмотреть те отрывки Ветхого Завета, где сатана прямо не упоминается, но которые христианская традиция относит к Врагу: Быт 3, Ис 14:12–15 и Иез 28:11–19.

Непредубежденный читатель сможет увидеть, что Быт 3 изображает отношения вражды между змеем и Богом, и потому образ змея указывает на Врага. Хотя в Библии — это неоднозначный образ. Так, Числ 21 описывает нашествие ядовитых змей, от которого Моисей избавил народ, подняв изображение медного змея — символ Божьего противника! Некоторые места даже позволяют предположить, что израильтяне начали поклоняться этому змею, и потому его пришлось уничтожить (4 Цар 18:4).

Если мы изучаем все Писание впервые, то найдем недвусмысленное отождествление змея с сатаной только в Откр 12:9. Здесь не остается никакого сомнения в том, что дракон, змей, дьявол и сатана — одно и то же существо.

Учитывая, что змей играет столь важную роль в христианском богословии, можно удивиться тому, что Ветхий Завет ни разу не указал ясно на значение этого образа. Возможно, это объясняется тем, что в Египте змея была символом как доброго, так и злого божества. И потому авторы Библии опасались развивать эту тему, чтобы не породить дуализма, если не худшего зла.

Теперь рассмотрим отрывки из Ис 14:12–15 и Иез 28: 11–19. Мы увидим, что между двумя этими местами есть сходство. Оба отрывка рассказывают о «предыстории» сатаны, оба имеют форму насмешливой песни, обращенной к языческому царю. Текст Ис 14 говорит о царе вавилонском, Иез 28 — о князе или царе Тира. Современные ученые долго пытались разгадать природу сходства этих двух отрывков как между собой, так и с некоторыми подобными примерами из литературы Ближнего Востока. Их исследования позволяют сделать два общих вывода. Во–первых, что эти тексты действительно обладают поразительным сходством с языческими параллелями; во–вторых, что сами пророки имели здесь в виду исторических врагов Израиля, а не сверхъестественное существо. В «сверхъестественном» смысле эти тексты можно понять только по аналогии. Другими словами, большинство современных исследователей считает, что ветхозаветная аудитория не имела понятия о том, что пророки говорят о сатане. Это положение подтверждает тот факт, что текст Ис 14:12–15 стали однозначно понимать как текст о сатане достаточно поздно: впервые это сделал Тертуллиан, отец церкви, умерший в 240 году н.э.