Библия без цензуры Ключ к самым загадочным текстам Ветхого Завета
Шрифт:
Если мы позволим каждому библейскому автору говорить за себя, мы сделаем большой шаг вперед к устранению проблем, связанных с отличием Ветхого Завета от Нового Завета. Писание куда больше походит на богатую гармонию звучания большого оркестра, чем на монотонный звук трубы. Игра множества инструментов с присущими только им звуками и обертонами — это образ того, как Бог обращается с людьми, используя самые разные подходы. Когда обстоятельства меняются, когда люди развиваются или деградируют, Бог меняет свои действия в соответствии с насущными потребностями человека. Народу, долго находившемуся в рабстве у языческой культуры, требовалось именно откровение Синая — с молнией и дымом, чтобы привлечь внимание людей. Но по прошествии многих лет понадобилось новое откровение, чтобы исправить неверные представления о Боге и осветить
2. И увидел Бог, что Его создание хорошо — а потом все испортилось
И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма
И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле…
Когда я отхожу подальше от отдельной картины и пытаюсь представить себе панораму всего Ветхого Завета и всей Библии, я вижу нечто подобное названию данной главы: великий замысел, который каким–то образом был ужасающе искажен. Я сразу же поспешу добавить, что, несмотря на всю испорченность и зло, о которых говорит Библия, сохранилось немало доброго и прекрасного. Более того, именно в силу этой катастрофы прекрасного творения Бог задумал нечто еще более прекрасное и внушающее благоговейный трепет — план искупления, который мы рассмотрим подробнее в главе 7.
Библия представляет нам сложный узор, в котором тесно переплетаются между собой зло и добро, ужасное и величественное, и потому нам легко составить ложное представление о Писании в целом. Фактически многие христиане придавали слишком большое значение одному из элементов картины. Некоторые их них с таким пылом прославляли своего Создателя, что забывали о трагических последствиях зла. Другие же христиане так глубоко ранены скорбью и драматизмом жизни, что, даже глядя на великолепный закат, не перестают мечтать о лучшем мире. Разницу между этими двумя типами расстановки акцентов хорошо отражают два названия гимнов: «Это мир моего Отца» и «Здесь я только странник, небеса — мой дом».
Любой сознательный обитатель планеты Земля знает, что жизнь состоит из горечи и сладости, из хорошего и плохого, но куда реже у людей встречается способность одновременно и радоваться этому миру, и стремиться к миру лучшему. Сказать, что весь наш мир прогнил насквозь, было бы неправдой. И в то же время ни один трезвый человек не посмеет сказать, что в этом маленьком уголке вселенной все прекрасно как нигде. Христианину здесь очень важно хранить равновесие: шипы не должны мешать наслаждаться розой, но стоит помнить о том, что на розе есть шипы. Этот принцип важен не только для нашей повседневной жизни, но и для восприятия Ветхого Завета.
В главе 1 я кратко упомянул два подхода к пониманию Ветхого Завета: «возвышенный» и «смиренный» пути. «Возвышенный путь» акцентирует внимание на хорошей стороне Ветхого Завета, в частности оценивая в таком свете жизнь его героев. Яркий пример такого подхода дает нам глава 11 Послания к Евреям, где разные люди в различных жизненных обстоятельствах представлены как образцы «веры». Напротив, «смиренный путь» призывает обратить внимание на ту глубокую бездну, в которой оказался человеческий род, включая и тех людей, кого Бог назвал своим народом.
Поскольку именно «смиренный подход» оказался для меня чрезвычайно ценным, когда я пытался понять Ветхий Завет, я уделю этому подходу к Писанию особое внимание. «Возвышенный путь» способен наполнять нас вдохновением, и возможно, именно поэтому его чаще всего используют в христианских кругах. Однако такой подход плохо готовит читателя к пониманию ветхозаветных повествований. Другими словами, человек может настолько привыкнуть к диете «возвышенного пути», что чтение Ветхого Завета может вызвать у него несварение желудка! Я считаю, что оба подхода возможны и оба полезны, однако нелегко применять и тот, и другой с одинаковым воодушевлением.
Возможно, «смиренный путь» не пользуется популярностью по той причине, что, как показывал опыт, открытие темной стороны ветхозаветных персонажей не всегда приносит добрые плоды. Фактически грехи святых часто использовались в войне против Писания и его Бога для подрыва их авторитета. Тем не менее «смиренный путь» подобен обоюдоострому мечу, который сечет обоими краями. Для примера можно обратиться к любому из благочестивых писателей XIX века, которые защищали Библию от ее хулителей. Последние говорили: «Если Бог допускает подобные вещи, нам не нужна такая религия». На что защитники Библии отвечали: «Именно это оправдывает Библию, которая реалистично изображает падшее человечество и Бога, который снисходит, чтобы ему помочь». Так что для одних людей это сильный аргумент против веры, а для других — опора веры. Мы не сможем здесь рассмотреть крайне сложную психологическую и социологическую подоплеку двух столь разных реакций на один и тот же факт. Однако нам следует признать, что в Ветхом Завете много такого, что возмущает читателя с утонченным вкусом. И когда мы пытаемся это не замечать, мы подтачиваем веру. Мы должны отнестись к таким фактам серьезно и постараться показать, как Бог может исполнять свои замыслы даже с помощью подобных ситуаций.
«Возвышенный путь» также подливает масла в огонь в спорах об одном вопросе интерпретации Ветхого Завета — это вопрос о характере религиозного опыта в Ветхом Завете: возник ли он естественным путем или был дан Богом в откровении? Большинство современных исследователей Ветхого Завета опираются на предпосылку, что каждый аспект опыта людей подлежит естественному развитию. И такие исследователи описывают развитие ветхозаветных людей, которые переходят от примитивного уровня к более сложному, от суеверий к зрелой и разумной вере. Согласно такой схеме те части Ветхого Завета, которые считают примитивными, относят к более древним, а части с более «развитым» богословием — к позднейшим. Так, они говорят, что повествования глав 2 и 3 Книги Бытия — ранние и примитивные, потому что Бог в них слишком сильно напоминает обычного человека: он гуляет по саду, творит человека из земного праха, а затем извлекает ребро Адама, чтобы создать Еву. Что же касается главы 1 Книги Бытия, говорят они, здесь мы видим позднейшее (и более величественное) богословие Ветхого Завета, которое появилось почти в самом конце ветхозаветного периода, потому что Бог здесь трансцендентен и стоит в стороне от земных дел, Он творит мир своим словом и не марает «рук» грязью ради создания человека.
Частичное откровение Бога
Такой подход к Ветхому Завету настолько чужд консервативным христианам, что мы не используем его для объяснения некоторых проблематичных аспектов ветхозаветных текстов. Консервативные христиане ограничиваются отсылками к новозаветным представлениям о Ветхом Завете, они следуют «возвышенным путем», чтобы утвердить веру в Бога и Его слово, но не пытаются серьезно толковать сами ветхозаветные тексты. Эволюционный подход к Ветхому Завету отпугивает консервативных христиан, так что они просто не желают не то что его обсуждать, но и хотя бы ознакомиться с соответствующими мнениями исследователей.
Я рискую показаться крайним консерватором некоторым моим ученым коллегам и опасным либералом некоторым консервативным друзьям, тем не менее в качестве первого шага к пониманию Ветхого Завета я хотел бы предложить принять ту модель истории, которую содержит сам Ветхий Завет. Я не думаю, что требую слишком многого от любого читателя, как бы он ни подходил к Ветхому Завету: как исследователь или как благочестивый верующий, — и к кому бы он себя ни причислял: к либералам или консерваторам.
И если мы дадим возможность Ветхому Завету говорить за себя, перед нами предстанет удивительная картина — больше всего она поразит тех, кто привык пользоваться исключительно «возвышенным путем» при чтении Ветхого Завета. Приведу краткую схему начала этой истории, которую мы подробнее разберем ниже: