Бич Божий
Шрифт:
– Она что же, намерена вступить с ним в брак? – удивилась Пульхерия.
– Это не совсем брак, – смутился Бонифаций. – Он никогда не будет признан христианской Церковью. Но Белинда полагает, что союз, осененный Осирисом и Изидой, станет крепче всех иных уз. Кроме того, Гонорий далеко не первый император, вступающий в подобные сношения со своей сестрой. Взять того же Калигулу…
– Белинда – не жрица, – строго сказала Пульхерия, – она шарлатанка. Этот союз не может быть угоден богам.
– Ты не будешь возражать, если я передам твое мнение Плацидии? – спросил Бонифаций.
– Нет, – усмехнулась Пульхерия, – но вряд ли она прислушается к моим словам.
Осирис с Изидой здесь
Божественный Гонорий остановился в доме своей сестры. Дворец, построенный сенатором Пордакой на удивление всему Медиолану, был настолько велик, что без труда вместил и самого императора, и его многочисленную свиту. Встреча брата и сестры была трогательной и нежной, но почему-то вызвала беспокойство епископа Антонина, совсем недавно заменившего умершего Амвросия в пастырском служении. А между тем Плацидия всего лишь поцеловала в уста своего горячо любимого брата. Поцелуй этот вогнал в краску не только епископа Антонина, человека благочестивого и набожного, но и префекта Иовия, редкостного циника и сомнительного христианина. Правда, епископ порозовел от смущения, а Иовий побагровел от ярости. Тем не менее ни тот ни другой не посмели облечь в слова обуревавшие их чувства.
Плацидия не пожалела ни средств, ни усилий, дабы утолить аппетит брата, проделавшего немалый путь, чтобы повидаться с сестрою. Стол, накрытый ею для гостей, поражал изысканностью сервировки и обилием редких блюд. Пульхерия, не видевшая божественного Гонория более десяти лет, пришла к выводу, что время слишком уж жестоко отыгралось на императоре. Гонорий никогда не отличался красотой, и это еще мягко сказано, но в юные годы фигура у него была почти безупречной. А сейчас за столом сидел тучный мужчина с одутловатым лицом и с почти облысевшей головою. А ведь Гонорию не исполнилось еще и сорока. Это надо же было так истрепать себя излишествами, чтобы в годы расцвета выглядеть сущей развалиной. Рядом с постаревшим братом Плацидия смотрелась хоть и зрелой, но все же красивой и притягательной женщиной. Это отметили все присутствующие, как доброжелатели Плацидии, так и ее непримиримые враги. Гонорий быстро опьянел от крепкого вина и сердечного приема. Вольности, которые он позволял себе в отношении сестры, многим показались предосудительными. Император без конца целовал Плацидию в уста и бесцеремонно шарил руками по ее телу. Своим поведением Гонорий смутил всех присутствовавших на торжественном приеме, за исключением своей сестры. Галла Плацидия на все шалости брата отвечала доброжелательной улыбкой.
– Плацидия в ужасе, – сообщил Пульхерии сразу же после торжественного приема взволнованный Бонифаций.
– Почему?
– У Гонория появился новый сердечный друг, – зачастил комит. – Это тот смазливый юнец, сидевший слева от императора. Гонорий не расстается с ним ни днем ни ночью. Зовут этого негодяя Иоанном. Нотарий Авит рассказал мне под большим секретом, что император собирается объявить Иоанна своим внебрачным сыном и соправителем.
– Но это же безумие! – возмутилась Пульхерия.
– А кто тебе сказал матрона, что Гонорий находится в здравом уме? – криво усмехнулся Бонифаций, явно не одобрявший поведение своей любовницы.
Вряд ли молодой комит, которому недавно исполнилось двадцать пять лет, был влюблен в сорокалетнюю Плацидию. Но, прожив с ней бок о бок пять лет, Бонифаций не мог не привязаться к этой умной, расчетливой и еще довольно красивой женщине. Появление неожиданного соперника он воспринял болезненно и теперь докучал Пульхерии просьбами о порче.
– Ты в своем уме, комит? – рассердилась матрона. – Напустить порчу на божественного Гонория – значит подписать и себе, и тебе смертный приговор. Никогда больше не упоминай об этом.
Пульхерия не собиралась вмешиваться в отношения Плацидии с Гонорием по одной простой причине: ей было выгодно довести это срамное во всех отношениях дело до логической развязки. Опытной женщине и жрице, познавшей многих мужей, не составило труда определить, что силы Гонория на исходе. Точнее, их нет совсем. И никакой Осирис не поможет человеку, которого лишь условно можно назвать мужчиной, овладеть женщиной, находящейся в самом соку. А фиаско Гонория неизбежно приведет к падению Белинды. Эта мошенница не на шутку раздражала Пульхерию, мешая занять место рядом с Плацидией, принадлежавшее ей по праву. Маленький Валентиниан скоро станет императором, но не милостью Изиды, а волею Лады, точнее, усилиями одной из ее жриц.
Глава 5 Бегство
Божественный Гонорий столь стремительно покинул палаццо своей сестры, что поверг в изумление не только свою свиту, но и медиоланцев, пристально следивших за его перемещениями. И только узкий круг особ, посвященных в семейную жизнь императора, либо знал, либо догадывался, что же произошло нынешней ночью в здании, построенном сенатором Пордакой исключительно для мирских утех. Этому роскошному дворцу, украшенному множеством изображений языческих богов, как скульптурных, так и живописных, не суждено было стать храмом. Об этом Пульхерии во всех подробностях рассказал активный участник незадавшийся мистерии комит Бонифаций. Сам он блестяще выполнил возложенную на него миссию. То есть, изображая рогатого Осириса, покрыл корову Изиду, в роли которой выступала мошенница Белинда. К сожалению, Гонорий оплошал. Совокупление божественной пары не только не распалило его, но, скорее, вогнало в оторопь. И на старания своей партнерши он смог ответить только мышиным писком. В довершение всех бед сверкнула молния. И хотя грозы в летнюю пору не редкость, Гонорий счел это опасным предзнаменованием и сбежал от расстроенной Плацидии в полном смятении чувств.
– А что стало с Белиндой? – спокойно спросила Пульхерия.
– Она умерла, – прошептал побелевшими губами Бонифаций. – Неужели это гнев Господень?
– Скорее – предосторожность владык, – усмехнулась Пульхерия. – Тебя тоже убьют, Бонифаций, если ты останешься в этом доме.
– Но я же ни в чем не виноват! – возмутился молодой комит.
– Зато ты много знаешь, – строго сказала Пульхерия. – Беги к магистру Сару и проси у него защиты.
– Но неужели Плацидия способна убить человека, преданного ей душой и телом? – ужаснулся наивный Бонифаций.
– Беги, юнец, – прикрикнула на него Пульхерия. – Иначе я не дам медяка за твою жизнь.
Пульхерия была уверена, что смертью Белинды дело не ограничится. Будут устранены все люди, так или иначе причастные к организации мистерии. Плацидия и Гонорий слишком предусмотрительные люди, чтобы оставлять в живых свидетелей своей несостоявшейся страсти. А потом они попытаются устранить друг друга. Ибо двоим на этой земле им уже тесно. В этой смертельной борьбе брата и сестры шансов уцелеть у Гонория гораздо больше, чем у Плацидии.