Бич времен
Шрифт:
Тая засмеялась.
– Ты самородок. Не предполагала, что рыжий…
– …рыжий Костров способен выучить иностранный, – подхватил Иван, рассмеявшись в свою очередь. Он был рад, что девушка не пала духом в этом диком путешествии.
С нею было легко и просто, и Костров благодарил судьбу за то, что именно он оказался рядом с Таей в момент испытания. Он был убежден, что основной их экзамен на терпение, выдержку и выносливость еще впереди.
Лес вскоре кончился, дальше, насколько хватало глаз, расстилалась каменистая пустыня, поросшая кое-где куртинами зеленовато-бурой травы или мха. Золотистая колонна светящегося тумана возвышалась над горизонтом, как след упавшего болида. Длинные струи и волокна, шарфы и шлейфы дыма текли по ней снизу вверх, теряя яркость, и гасли, превращаясь в малиновые и багровые перья. Непрерывный гул, исторгаемый колонной, был здесь слышен лучше, чем у стены здания, и лишь там, где ничто не отвлекало внимания, он напоминал о себе.
Иван несколько раз подпрыгнул на месте, ощущая необыкновенную легкость во всем теле. Знакомое явление. Они уже испытали на себе уменьшение силы тяжести, когда пробирались к источнику света по заснеженному лесу. Идти дальше не хотелось, интуиция подсказывала, что впереди опасность. Однако стоило все-таки проверить, в чем она заключается, почему в этом странном мире меняются ландшафты, эпохи, но не меняется таинственный грохочущий туманный столб, служащий единственным источником света.
И они рискнули пойти дальше.
Вскоре шапки мха перестали попадаться не только на вершинах увалов, но и в низинах, в ямах и рытвинах бугристого плато. Идти становилось все легче. Словно какая-то сила постепенно нейтрализовала силу тяжести, притягивая людей к световому столбу, заставляя их сдерживать шаг и пристальнее вглядываться вперед. Еще через два километра на горизонте показалась стена. Тяготение здесь уменьшилось настолько, что каждый шаг уносил людей на два-три метра. Иван замедлил движение, и дальше они передвигались чуть ли не ползком.
Стена оказалась выстроенной из частокола металлических труб диаметром с туловище человека и высотой с пятиэтажный дом. Над ней знойным маревом дрожал воздух – трубы были раскалены чуть ли не до красного свечения.
– Приехали, – сказал Иван, подавляя слабый протест желудка. У стены царила почти невесомость, и тело казалось воздушным шаром, готовым улететь в небеса.
Из-за стены доносились гул, шипение и бульканье, будто кто-то огромный парился в бане, выливая на раскаленные камни ушаты воды. Каменистая, покрытая коркой почва часто вздрагивала и колебалась, как верхний слой торфа и земли на болоте.
– Хоть бы одним глазком поглядеть, что там, – сказала Тая, пряча в глубине глаз страх перед неведомым явлением.
Иван прикинул высоту стен и покачал головой.
– Не влезем, она гладкая и горячая. Может, стена не везде одной высоты?
Они поползли вдоль частокола труб, обливаясь потом: даже в десятке метров от стены несло невыносимым жаром.
Им повезло. Через полкилометра наткнулись на гигантский механизм, который приняли сначала за странной формы скалу. Но это была не скала, а нечто вроде колоссального кентавра, преодолевшего в прыжке препятствие, но упавшего на передние ноги и умершего в таком положении. Конечно, механизм имел еще множество деталей, выступов и отверстий, но обводы корпуса все же превращали его в кентавра. Правда, вместо головы на человеческом торсе вырастал членистый рог длиной около пяти метров. Он был сизо-серым, а весь корпус механизма лоснился чернотой полированного металла.
– Вот это паровоз! – опомнилась Тая. – Такого мы еще не видели! Он не оживет, как та черепаха?
Вместо ответа Иван полез на колоссальную машину, цепляясь за штыри и выступы.
– Лезь за мной, только держись крепче, не то улетишь. Некоторые штыри скользкие.
Они взобрались на ногу механизма, перелезли на грудь, потом на спину кентавра. Если бы не потеря веса, вряд ли бы им удалось взобраться на колосса без веревок и страховочных приспособлений.
С крупа кентавра им открылась удивительная картина.
За стеной шла узкая, с километр, полоска черной выжженной земли, дальше над ней появлялись плоские фиолетово-сиреневые слои тумана, сливающиеся в двух-трех километрах в плотную пелену. Эта пелена начинала вспухать, расти и образовывала светящееся оранжевым светом кольцо. За ним еще одно кольцо – желтое, а уже из него вырастал ослепительно желтый столб, состоящий из туманных струй, непрерывно текущих ввысь и расплывающихся чудовищным грибом на большой высоте.
– Ой, смотри, пауки! – Тая тронула Ивана за ногу.
По черной земле неслась колонна пауков, но размерами они превосходили тех, что встречались в здании и еще раньше, в Брянском лесу.
Иван тихонько присвистнул.
– Вот это да! Они же ростом с меня!
Пауки исчезли в пелене тумана.
В толще многокилометрового текущего столба разгорелась яркая звезда, раздался гулкий удар, вздрогнула спина кентавра.
Если бы Иван не держал Таю за руку для страховки, она свалилась бы вниз.
– Держись крепче! На этом скакуне далеко не ускачешь. Давай-ка… – Он не договорил.
Сзади на крупе кентавра кто-то возник, бесшумный и опасный, как сердечный приступ. Иван замер, напрягшейся спиной чувствуя тяжелый взгляд, но сделать ничего в этом положении не мог без риска свалиться с пятнадцатиметровой высоты. Медленно повернул голову и встретил взгляд смуглолицего «десантника» с крестообразным шрамом на щеке. С ним был еще один парень в таком же комбинезоне – то зеркально-металлическом, то струящемся, как пелена дыма.
– Далековато вы нырнули в хроношахту, надо признаться, – сказал «десантник» ровным голосом. – Отваги вам не занимать. Но лучше бы вы этого не делали.
Иван сжал локоть Таи, в ужасе разглядывающей незнакомцев, вооруженных странной формы пистолетами. Сказал хрипло:
– Кто вы, черт побери?
– «Санитары», – сказал второй шипящим голосом. – И мы предупреждали.
– О чем?! – взорвался Иван, ощущая злость и бессилие одновременно. – Говорите прямо, что вам нужно. Мы ни во что не вмешиваемся и очутились здесь случайно. Где мы? Вы должны знать. Объясните наконец.
– Вы попали в экспериментальную мировую хронолинию, так сказать, в шахту хронобура, созданную вашими потомками и соединившую многие времена. Подходит вам такое объяснение? А теперь прощайте. Больше мы уже не встретимся.