Билет куда угодно

Найт Дэймон

— Рано ты что-то, — сказал он.

— Нет, сэр. Подошло время ваших процедур.

— От тебя только и слышу — время для процедур.

— Для вашего же блага, сэр.

— Конечно-конечно, ты прав.

— Уверен, что прав, сэр.

— Ладно. Исчезни.

Существо состроило почтительную физиономию и унеслось, подхваченное ветром, превратившись в плывущее светлое пятнышко. Гэри Митчелл смотрел ему вслед, пока насекомое окончательно не затерялось на залитом солнцем зеленом фоне. Затем лениво повернулся в воздухе и стал ждать.

Митчелл

с точностью до секунды знал, когда это произойдет.

— Поехали, — лениво произнес он и внезапно ощутил, как мир вокруг него сжался. Ветер стих; исчезли горы и небо. Вдыхал он уже не столь живительный воздух. Даже темнота по ту сторону глаз изменила цвет.

Он осторожно повернулся, ощущая под собой пухлую кушетку. Затем открыл глаза. Перед ним была все та же комната — она казалась такой крохотной и причудливой, что он усмехнулся. Комната никогда не менялась — сколько туда ни возвращался. Не в силах сдержать веселья, он принялся кататься по кушетке, зажмурившись, сотрясаясь в беззвучном смехе.

Вскоре он снова лег на спину, с шумом опустошая легкие, а затем глубоко втягивая воздух. Чувствовал он себя превосходно, хотя тело слегка побаливало. Митчелл сел и удивленно уставился на собственные руки. Все те же руки!

Он зевнул во весь рот, едва не вывихнув челюсть, затем усмехнулся и поднялся из впадины кушетки, очертаниями напоминавшей половинку яйца. От нее во всех направлениях тянулись провода и трубки. Митчелл снял с головы шлем, отсоединив его от крохотных пластиковых гнездышек на черепе, и отбросил в сторону. Отстегнув аппаратуру контроля, расположенную на груди, он стянул с себя остатки одежды и голышом направился через комнату.

Щелкнули часы на пульте управления, и Митчелл услышал, как в ванной комнате зашипела вода.

— А что, если я не хочу принимать душ? — спросил он, обращаясь к часам. Но на самом деле он хотел его принять — все согласно распорядку.

Он потер ладонью щетину на щеках. Неплохо бы разработать какое-нибудь приспособление для бритья во время подключки. Значит, так. Механизм с кареткой, прикрепляемый к челюсти, обратная связь для регуляции давления… впрочем, подобная штуковина больше доставила бы беспокойства, чем пользы.

Разглядывая себя в зеркале, он отметил лукавый и радостный блеск в глазах. Все те же мысли! Митчелл достал бритву и приступил.

Когда он вышел из ванной комнаты, часы опять щелкнули, а из конвейера на столике для завтрака выскользнул поднос. Яичница-болтунья с беконом, апельсиновый сок, кофе. Митчелл подошел к стенному шкафу, вынул оттуда бледно-голубые брюки и рубашку, оделся, затем сел и не спеша принялся питаться. Еда как еда — питание для организма; вот и все, что о ней можно было сказать.

Закончив трапезу, он закурил сигарету и откинулся в кресле, с полузакрытыми глазами, выпуская дым из ноздрей двумя ровными струйками. Смутные образы проплывали в его голове; он не пытался задержать их.

Сигарета превратилась в окурок. Митчелл вздохнул и потушил его. По пути к дверям

Митчеллу показалось, что кушетка и пульт управления укоризненно смотрят ему вслед. Что-то трогательное, покинутое было в этой пустой половинке яйца, в этом переплетении проводов.

— До вечера, — обнадежил их Митчелл. Затем открыл дверь и вышел из комнаты.

Бледный, желтоватый солнечный свет просачивался сквозь большое венецианское окно, выходящее на Ист-Ривер. Филодендрон в керамическом горшке развернул еще один листик. На противоположной от окна стене висела громадная абстракция Поллока, перевернутая вверх ногами. Бросив на нее взгляд, Митчелл иронически усмехнулся.

Отчеты в оранжевых пластиковых папках были сложены в стопку на одной стороне длинного стола из красного дерева, письма на другой. Между ними на листке зеленой промокательной бумаги лежала дощечка и раскрытый складной нож.

Красная лампочка на интеркоме равномерно мигала. Митчелл сел за стол и некоторое время отрешенно смотрел на нее, затем дотронулся до кнопки.

— Слушаю, мисс Куртис?

— Мистер Прайс спрашивает, когда вы сможете принять его. Пригласить?

— Да, пожалуйста.

Митчелл поднял первый отчет из стопки, пробежал глазами эскизы и диаграммы, затем положил обратно. Он крутанулся в винтовом кресле, откинулся на спинку и сонным взглядом уставился на окутанный желтоватой дымкой пейзаж. По реке медленно полз буксир, волоча за собой клубы желтовато-белого дыма. Кварталы со стороны Джерси напоминали детские кубики; солнечный свет поблескивал в узких полосках окон.

Странно: все по-прежнему на своем месте, да еще и растет, и ширится; там, на другой стороне, он давно уже сровнял все с землей, заполнил джунглями. Довольно трогательное зрелище, как пожелтевшая фотокарточка. И легкий налет раздражения: прошлое упрямо напоминало о себе при каждом возвращении. Возникало смутное чувство некоего несоответствия…

Он услышал, как щелкнула дверь, и, повернувшись, увидел входящего в комнату Джима Прайса. Митчелл ухмыльнулся и приветственно махнул ему рукой.

— Привет, старик — рад тебя видеть. Ну что, уморил ты их там, в Вашингтоне?

— Не очень. — Журавлиной походкой Прайс подошел к столу, согнувшись, сел в кресло, поерзал и сплел в узел тонкие пальцы.

— Жаль. Как там Мардж?

— Прекрасно. Вечером не виделись, но утром был звонок. Просила передать тебе…

— А детишки в порядке?

— Конечно. — Тонкие губы Прайса плотно сжались; карие глаза его серьезно разглядывали Митчелла. Он все еще казался двадцатилетним; посмотреть — так вроде бы и не изменился с тех пор, как «Митчелл-Прайс инкорпорейтед» существовала лишь в форме идеи. Вестбюри. Секретная лаборатория. Только одежда изменилась — двухсотдолларовый костюм, безукоризненно повязанный галстук. И еще ногти. Тогда — огрызки на пальцах чудака-ученого, нынче — ухоженные, точно лакированные. — Митч, давай-ка займемся делом. Как поживает наше устройство с глубоким зондом?