Билет на ладью Харона
Шрифт:
– Впрочем, извините. Это я на рыбалке, наверное, лишнего выпил. Вот и занесло меня. Очень вредно, когда приходится с одного на другое без демпфера [25] переключаться.
Про хронос, время то есть, слышал. Хронополе, очевидно, производное от этого. Повышенная чувствительность? Раз бывает повышенная чувствительность к напряжению электрических и геомагнитных полей, возможно, и к этому тоже бывает. Не имею оснований сомневаться…
Чекменев не понимал смысла внезапной агрессивности Ляхова и счел ее действительно
25
Демпфер – устройство для предотвращения или смягчения вредных колебаний в электрических, механических и других машинах или системах (нем.).
Может, правда, у него были свои, совершенно определенные планы, а тут вдруг поломались. Прокурорская дочка, болтавшая сейчас за окном с подругой Тарханова, – сильный раздражитель, кто спорит.
Только вот пьяным и даже просто находящимся подшофе Ляхов совершенно не выглядел.
– Нет, ну правда, Вадим, Арсений, вы присядьте хотя бы. Тут вопрос серьезный.
Господин Маштаков высказал мысль, что вы, попав под луч прибора, по старой памяти именуемого «Гневом Аллаха», приобрели некоторые необычные качества. В частности, вам, полковник Неверов, случилось побывать, пусть и недолго, в некотором странном мире… Что это был за мир, Виктор Вениаминович?
Да, Чекменев старался сохранять видимость объективности. Только вот в чью пользу?
Маштаков ответил с полной готовностью:
– Не знаю. Слишком коротким был пробой. Уверен определенно – в пределах фиксированного места использования аппарата. Что и подтвердил по возвращении господин Арсений.
По времени – не могу сказать ничего. Должно бы было оказаться тем же самым.
А получилось… Со слов господина полковника следует, что там – совершенно другой мир. И в идеологическом смысле, и хронологически. То есть вполне возможно, что прошлое, но вот чье? Нет, я честно не знаю. Если бы самому посмотреть, но господин полковник обладал слишком быстрой реакцией. Он ударил меня по руке так быстро, что я даже не успел увидеть засечек на экране.
Все это время Розенцвейг сидел на стуле справа от Тарханова и Ляхова, с безразличным видом курил длинную сигару, и не совсем понятно было Вадиму, который знал его шапочно, и даже Тарханову, с которым они общались гораздо дольше, какова его роль здесь.
Свидетель ли он защиты (или обвинения?) или просто изображает собой группу поддержки коллеги-генерала? А то и даже – надзирающий со стороны братской спецслужбы.
По крайней мере Ляхову все происходящее нравилось все меньше и меньше. Просто по настрою.
Но линию поведения он решил избрать самую мягкую.
Полез в бутылку сдуру, извинился, а теперь буду молчать. За исключением прямых вопросов. А они тут же и последовали.
– Вадим Петрович, вы не будете возражать, если сейчас станете участником небольшого эксперимента?
– Какого рода?
– Да просто мы посмотрим, совпадут ли некоторые характеристики у вас и у полковника Неверова. Вы оба подверглись
Вадим опять ощутил резкое чувство тревоги. Не следует ни на что соглашаться.
Сказать – нет, не хочу и не буду? И – уйти? Это, пожалуй, было бы самым правильным.
А с другой стороны?
Чего он боится и чего добьется таким демаршем?
Сергей вон подвергся маштаковскому воздействию, и что? Ничего. Увидел кое-что интересное. А что смогу увидеть я?
– Предположим, Игорь Викторович. Любые новые сведения касательно моих способностей я приму с радостью и благодарностью. Поскольку они позволят еще лучше исполнять мои обязанности и тот план, что я изложил в докладной записке на имя Его Высочества.
Но – последний вопрос. Господин Маштаков, ваша конструкция, способная направлять людей в какие-то иные измерения, оснащена ли она должной системой безопасности?
Если я окажусь там, где уже побывал полковник Неверов, или в ином другом месте, – система возврата у вас отработана?
Маштаков как-то растерянно взглянул на Чекменева, которого уже привык считать своим хозяином.
Но в Ляхове он вдруг почувствовал какую-то более агрессивную силу.
– Извините, о переходе сейчас речи не идет. Я просто хочу посмотреть состояние вашего каппа-ритма…
– Я тоже спрашиваю просто на всякий случай. Поскольку не уверен, насколько вы контролируете свою технику.
Теперь и Тарханов смотрел на него с удивлением и тревогой, а Чекменев так вообще с плохо скрываемым раздражением. Словно Вадим ломал какой-то заранее согласованный, а сейчас вдруг на глазах сыплющийся план.
Но в то, что и Тарханов участвует в неведомой тайной игре, Ляхову верить не хотелось. Очевидно, Сергей просто попал в неловкую ситуацию.
– Не хотите нам помочь – не смею настаивать, – сжав губы в ниточку, заявил Чекменев.
– Да что ж вы так, Игорь Викторович, – наконец и Ляхов достал из коробки папиросу. – Как удивительно у нас разговор пошел. Ладно я. Ну, каюсь, выпил лишку, разозлился, что отдых наш прервали, уху из котелка выливать пришлось, бутылки недопитые прятать. Девушки обиделись. Как будто нельзя было и завтра все эти вопросы порешать. Но вы-то… Могли бы и снизойти, памятуя наши прошлые отношения. Все…
Он демонстративно вытер платком пот со лба, взял со стола бутылку минеральной и сделал несколько глотков.
– Готов предъявить вам свой каппа-ритм. Вместе со всеми остальными… Альфа, бета, гаммами. Если, конечно, солидная доза алкоголя его не исказит в ненужную сторону.
– Вот и хорошо. Пять минут, и вы свободны. – Чекменев тоже изобразил готовность забыть все имевшие место недоразумения.
– Что же касается ваших опасений, – вставил Маштаков, покручивая ручки на своем приборе и очень ставший в этот момент похожим на доктора Бубнова, – на примере господина Арсения мы совершенно уверены, что любое смещение временных полей автоматически возвращается к нормали, как только снимается напряжение с контуров. И, значит, что бы с вами ни произошло, даже случайно…