Билет на вчерашний трамвай
Шрифт:
Я впала в транс настолько, что очнулась только у дерматиновой двери от писка карлика Бандероса:
– А вот тут я живу. Проходи! Ну, прям Карлсон, черт подери!
Тут ко мне внезапно вернулся дар речи, и я завопила:
– Нет! Я это… Мне домой надо! У меня… Молоко убежало! И я в туалет хочу! Очень! Честное слово!
Но Роберт открыл дверь и дал мне увесистого пинка – с какой-то легкой, как мне показалось, сексуальной подоплекой.
Я влетела в помещение и замерла, раззявив рот. Помню, когда-то
Теперь я увидела квартиру, где он снимался.
Тут бегали дети без трусов с горшками в руках, тетки в бигуди с тазами, какие-то мужики в «семейках»… И никто из них не обратил внимания на то, как я, получив второй поджопник, резво полетела по коридору в голубую даль.
Долетев до каморки Роберта, я отдышалась и поймала себя на том, что потею от страха не меньше этого мини-Бандероса. Хорошо еще, что не больше.
А он по-босяцки пнул облезлую дверь ногой и впустил меня в свои палаты. Точнее, втолкнул.
Я медленно огляделась…
Два пивных ящика. На них лежит матрас. Украденный у больного энурезом. Судя по цвету, виду и запаху. Рядом еще один ящик. На нем доска. Это стол, за ним едят. Такой же стул, на нем сидят. Роскошь. Барокко. Фэн-шуй.
Дверь за моей спиной захлопнулась. А значит, путь назад отрезан. Я шлепнулась на стул (который ящик) и стала покорно ждать армянского надругательства.
Роберт Бандерос важно уселся рядом, шлепнул передо мной фотоальбом и сообщил:
– Это фотографии с нудистского пляжа. Оцени мой член. И страстно задышал.
Я судорожно сглотнула. Похоже, надо мной надругаются прямо сейчас. Возможно, с извращениями. И вероятно, заставят облизывать сизую бородавку. Я икнула, опять вспотела и открыла альбом. Там были сплошные половые органы. Мужские (я все-таки три года замужем побыла). Органы выглядывали из зарослей чего-то дикорастущего. Такую прическу я называла «Тут потерялся и умер Индиана Джонс».
Не зная, какой из этих членов принадлежит Роберту, я на всякий случай сказала:
– Неплохой такой… пенис. Да.
Роберт обнажил в смущенной улыбке коричневые зубы и радостно произнес:
– А теперь выпьем с горя! Где же кружка?
И убежал. А я решила не терять драгоценного времени и попробовала свалить через окно. Но быстро убедилась, что это не так просто, и сникла. Пятый этаж все-таки…
Поэтому я снова настроилась на армянское надругательство.
И оно пришло быстро. Через пять минут. С эмалированной зеленой кружкой, с которой, по-видимому, прошел весь ГУЛАГ его героический дедушка Карен. В кружке плавали опилки и небольшие бревна. Это был чай. Наверное. Ибо перед смертью пробовать яд мне не хотелось. Наверняка он был долгоиграющий. Я бы сначала изошла поносом, соплями и билась в корчах минимум пять часов.
В
Потому что на этом продукте питания отчетливо виднелись следы птичьего клюва.
Паника потихоньку отпустила меня. Раз поят чаем с печеньем, значит, уважают и убивать прямо сейчас не будут. Возможно, я даже отделаюсь непринужденным облизыванием бородавки.
Черт его знает, что меня дернуло встать в полный рост. Жопа затекла или еще что… Но я зачем-то поднялась.
Вероятно, Роберт истолковал это по-своему и испугался, что мне не понравилось угощение или его член. И очень подозрительно затрясся.
На этом месте я почувствовала настоятельную потребность надолго оккупировать туалет, а Роберт рухнул на колени и принялся грызть зубами пряжку моего ремня, бормоча:
– Принцесса моя! Я тебя люблю! Я искал тебя, я ждал тебя! Стань моею!
Мои внутренности затряслись как бараний холодец, и, чтобы скрыть свою панику, я опустила глаза вниз, где в поле моего зрения тут же попали две желтые пятки, торчащие из рваных разноцветных носков.
Это меня скорее всего и спасло. Очнувшись от гипноза, я рванула прочь из каморки, по инерции схватив СПИД-инфо-пароль, и безошибочно пролетела по лабиринту коридоров к входной двери.
Сзади топал по линолеуму желтыми копытами армянский Бандерос, вопя:
– Оставь хоть газету! Я ее еще не читал!
Я кинула ему газету, как кидают кость преследующей тебя собаке, отвлекая ее внимание, вылетела на лестницу, скатилась по ней кубарем и понеслась, не разбирая дороги, черпая уличную жижу своими полусапожками и крестясь на ходу. Я бежала домой.
И давала себе страшную клятву, что это мое первое и последнее свидание с виртуальными персонажами. Что завтра с утра я поеду на собеседование и устроюсь на работу в первое же место, куда меня возьмут. А прежде непременно схожу в церковь и поставлю большую свечку Николаю-угоднику.
О том, что благими намерениями устлана дорога в ад, я узнала гораздо позже.
Следующим утром я снова собиралась на собеседование.
Естественно, не зная куда. Мне же «менеджер все объяснит»!
Чтобы все прошло удачно, я встала с утра с правой ноги, с нее же сделала первый шаг с кровати, вляпалась (очень удачно, на мой взгляд) во что-то неприятное явно органического происхождения (это к прибыли) и вышла из душа в своих «счастливых» красных трусах.
– Наконец-то… – высказалась мама.
– Угу, – ответила я, не желая спугивать потенциальную удачу бытовой склокой, и вышла на улицу.
Выйдя на станции метро «Сокол», я долго ходила вдоль Ленинградского проспекта в поисках нужного мне здания.