Билет в кино 2
Шрифт:
– Я комсорг, - сказал Петров, подходя.
– Как вы можете говорить такое?!
– Могу парнишка, могу, я политрук. Судя по вырвавшимся вперёд клиньям немцев, через неделю, к концу месяца, те возьмут Минск, мы взяли пленного, полковника, много что рассказал.
– Значит мы глубоко в тылу противника?
– с хмурым видом уточнил я.
– Всё верно. Пока нагоняете, те дальше убегут. Долго догонять придётся. О, кстати, тут аэродром наш недалеко, там пара самолётов, вроде целые. Я не специалист, не скажу. Был бы пилот, улетели бы. Немцев там немного, отделение при унтере, мы их не тронули, посмотрели, и обошли.
– Я умею управлять, - сказал я, и на удивлённые взгляды бойцов пояснил.
– Лётчик пьяный дал порулить. Я сам взлетел, и километров сто управлял, дальше тот протрезвел и забрал у меня управление, ничего сложного, так что взлететь смогу, а вот посадка… будет сложно. Рискнём.
Единого мнения не было, те стали обсуждать, я же с терминаторами отошёл в сторону, за деревья, и быстро прибрал. Когда бойцы опомнились, я уже вернулся и махнул рукой, мол, те дальше побежали, у них задание.
– Координаты аэродрома узнал. Тридцать километров до него по прямой. По пути две трассы пересечём. Предлагаю не брать с собой в полёт боеприпас, а пустить весь в немцев, на дороге две засады устроим. Хотя бы по одному на каждого, но уничтожим.
Те только за. А так решили уходить к своим на самолёте. Главное, чтобы места хватило. Собрались и двинули, дозор впереди, чтобы чего не было. По пути дрон показал бредущую по лесу девушку, в нашей форме, сержант медслужбы, нога повреждена, потому прыгала, не шла. На телегу посадили, да накормили курочкой и картошкой. Та плакала, встретив нас. Она к слову обработал раны у раненых, там гноится начало, но успели, почистила. Санитарная сумка была при ней, не бросила, перевязала заново. Никитин ей свой револьвер отдал, у него ручной пулемёт ещё был, «ДП». У первой дороги два часа в кустах пережидали, колонны друг за другом шли, повезло, разрыв был. Мне дрон показал, я его ночью зарядил, так что приказал готовиться. Перебежали, ведя телегу. Дальше удалились, почти на километр, оставили в лагере девушку, Тоней звали, сами подхватив ящик с патронами, гранат немного было, и обратно. Я грамотно подобрал место для засады. У нас преимущество, мы выше, тут склон, поросший лесом, а на телеге мы дальше на эту сторону перешли, где этот склон овраг прорезал, поросший кустарником, там смогли пройти. Маскировку поправил, то что немцы по дорогам колоннами идут мне не мешало, потом собрал в одном месте и сообщил:
– Обстреливать будем не крупную колонну, вроде этих, выберем небольшую. Задача полностью уничтожить живую силу, собрать документы и уйти до того, как появятся новые немцы. Мне нужны доказательства, что мы били противника, документы для этого вполне подойдут. Также желательно взять пленного, офицера, постарше званием, с собой возьмём, нашему командованию пригодятся те сведенья что он даст. Теперь обговорим порядок действий каждого…
С учётом того, что я к Минску собрался лететь, нёс пургу, но те этого не знали. Вот так рассредоточились, заняли позиции и ждали, я же поглядывал через три камеры дрона, на дорогу, выискивая нашу. И есть, только через сорок минут подходящая. Легковушка в сопровождении бронетранспортёра и двух мотоциклов. Я подал сигнал, мой выстрел первый, те приготовили оружие, щёлкая затворами, все десять бойцов мои тут, себя тоже считаю, заняли позиции на ширине восьмидесяти метров, для этой колонны более чем.
Наконец артиллеристы прошли, на миг стало тихо, и вот колонна появилась. Впереди мотоцикл, тяжёлый, с коляской и пулемётом, потом «Ганомаг», за ним легковушка, «мерседес»-купе, вроде офицеры внутри, на это и надеялся. Ну и ещё один тяжелый мотоцикл с пулемётом. Я дёрнул шнурок гранаты, немецкая, с длинной ручкой, отсчитал до пяти, и кинул так, чтобы граната под машиной рванула, девять секунд запал горел. И ведь повезло. По сути не промахнулся, граната под кормой взорвалась, а не под водителем, как я рассчитывал. Тут же загрохотали выстрелы, я сам вскинул автомат и короткими очередями стал садить по десанту в бронетранспортёре, потом туда гранату закинул. Больше у меня не было, их всего восемь нашли. Мотоциклисты уничтожены, я дал сигнал рукой, и обрушая песок со склона, скатился вниз, в стороне ещё трое, остальные прикрывали, пулемётчики две стороны дороги держали. Быстро делая контроль, я распахнул дверь, и выдернул тучного полковника. Потом второго офицера. Машину не обстреливали, все понимали ценность пленных. Два офицера, полковник и капитан, ещё одного офицера, спереди сидел, лейтенант, и водителя, я пристрелил. Пока наш шофёр вязал этих двоих, те головой мотали, контузия, я собирал документы, «Ганомаг» медленно разгорался, у открытых задних дверей лежало двое убитых солдат. Тоже документы собрал, у мотоциклистов другие поработали. После этого рванули наверх, таща пленных и трофеи, пулемёты и боезапас к ним, и бегом прочь. Офицеры более-менее пришли в себя, ругались сквозь зубы, но до телеги дошли. Потом следующий рывок. У там у дороги пообедали, хотя и поздно, два часа дня было, в сухомятку. Костёр я не разрешил разводить. Был разрыв, дрон показал заранее, подготовиться успели, перешли на ту сторону, снова телегу подальше. Тоня и один из раненых, стали офицеров охранять, а мы к трассе вернулись, пострелять. В четыре пулемёта будем работать.
С первой засадой повезло, даже раненых не было. Тут надеюсь также будет, грамотно организованная засада, с преимуществом, вполне может побить и сильный отряд. Однако и в этот раз рисковать я не стал. Повезло, что патруль проезжал, грузовик полный солдат, такой же «Ганомаг», и два тяжёлых мотоцикла. Мы их уничтожили, по грузовику три пулемёта работало. Потом собрали документы, всё что интересное, я фотоаппарат нашёл у офицера, сделал снимки уничтоженной колонны. Только Урин был ранен, в руку на вылет. Подранок сработал, когда тот боезапас к своему трофейному пулемёту с мотоциклистов забирал. Но ничего, дали по шее комсоргу Петрову, это он просмотрел, перевязали, и ушли. И дальше рывок до самолёта, немного по времени не успели, вышли к месту стоянки, когда уже час как стемнело. Немцы на аэродроме уже вырезаны, к нам знакомые «разведчики» вышли, сообщили, самолёт где укрыт показали, документы немцев я получил, всех терминаторов убрал. Сам самолёт готов к вылету на краю взлётной полосы уже стоял. Дальше убрали ветки, что его замаскировали, я запустил мотор, тот прогревался, пока наши грузились. Вошли все, хотя поднялись явно с перегрузом. Бойцы только лошадей распрягли и расседлали, чтобы не мучились. А так те орали от переизбытка чувств, что смогли, взлетели, ну а я направил самолёт прямиком к Минску. Бойцы усидеть не могли, волновались, то один заглядывал в кабину, то другой, спрашивали, как дела? Я Никитину приказал их успокоить, что тот легко сделал, так и добрались до Минска за два часа. Тут недалеко.
Да, мои штурманские навыки меня не подвели, прибор ночного виденья отлично показал большой затемнённый город, зенитные батареи, их несколько вокруг, вот на окраине и сел на дорогу, потрясло, но мотор затих, и мы встали, что бойцы встретили воплями радости. Только немцы мычали, у них кляпы. Тоже, наверное, радовались. Отстегнув ремни, я приказал:
– Так самолёт разгрузить и вещи с пленными в сторону, мало ли что. Кузьмин, разведи костёр, нашу посадку наверняка слышали, скоро тут патруль охраны тыла будет, подсветим, чтобы нашли.
– Костя, а мы где? – спросил Никитин.
– А я знаю? Вильнюс, наверное. Город большой, на окраине сел.
Самолёт мы быстро разгрузили, часовой прогуливался у него, а мы отдыхали, звук мотора действительно появился минут через десять, мелькали световые пятна от фар в защитных колпаках. Когда машина остановилась, с неё бойцы посыпались, туда поспешил Никитин, он был разводящим, я назначил. О чём говорили не слышал, собирался, оружие и вещи на себе, когда Никитин засмеялся и крикнул нам:
– Командир, ну ты и плутанул. Это Минск, а не Вильнюс.
– Я тебе что, штурман? Скажи спасибо что вообще самолёт в воздух поднял, и в нужную сторону летел. У наших и ладно.
Тут наши грохнули смехом, от них и патруль смеялся. Когда отсмеялись, я доложился лейтенанту что и как было, показав пленных и трофеи. К нам ещё машины прибыли, самолёт под охрану, а нас в город. В комендатуру. Раненых и Тоню в госпиталь, им помощь нужна, пленных в штаб округа. Он ещё тут был. Всю ночь опросы и допросы шли, поэтапно всех расспрашивали, интересовались и осназовцами, и разведчиками этими непонятными, но к нам претензий не было, немцы много что наболтали, да и в портфелях, что при них были, немало интересного нашли. А утром, я осоловелый был, да и остальные не лучше, вторые сутки не спим, но и доложить надо, я ещё и рапорты писал, наградные, лично генерал Павлов приехал, командующий. Всем нам, включая Тоню и раненых, вручили ордена «Красной Звезды», мне дали звание старшины, Никитину, Урину и Кузьмину младших сержантов, они потянут, хорошие бойцы. Тем более это я на них представление к следующему званию написал. Вот только меня оставили в Минске, в комендатуре, комендант договорился с кем нужно, а остальных, в закончившую формироваться дивизию ополчения. Опытные и повоевавшие бойцы, с наградами, там пригодятся, а то в основном одни призванные. Мне сменили красноармейскую книжицу, внесли новые данные, я даже треугольники новые прикрепил на гимнастёрку и шинель, автомат и пистолет вписали в книжицу, и служи. Хорошо видя в каком я состоянии, отправили в казарму, где выделили койку, вещи там оставил, так что банька чуть прохладная, отмылся, да побрился, и спать. Форму мою в стирку, к утру обещали выдать как новую. А этой ночью начнётся служба, меня на ночное дежурство поставили. То есть, чтобы поспать, мне дали всего восемь часов.
Следующие три ночи, днём спал, как и другие бойцы и командиры ночной смены. Так вот, следующие три ночи я постигал службу, изучал нормативные документы, инструкции, свои обязанности, а меня назначили помдежурного. Хорошо обучали, потом опрашивали, хорошо ли запомнил. На третий день, выкроил минутку, посетил раненых, с которыми из немецкого тыла прилетел. Урин тут же находился, его уже заштопали, излечивался, рука в косынке, пуля кость не задела, балагурил, медсестёр соблазнял. Мне на него пожаловались, две дивчины, которых тот за попы хватал. Сделал внушение, с улыбкой на лице. Тоня тоже тут, у неё серьёзный вывих стопы, с разрывом связок, гипс на ноге, на костылях ходит. Обрадовалась, увидев меня, трофейную шоколадку подарил, ну и остальных раненых посетил, ещё двое были, танкист и боец с осколочными ранениями в грудь. Они считались ранеными средне-легко, пару недель и выпишут. Поговорил с главврачом, чтобы хотя бы Тоню и Урина отправили в тыл, тот удивлённо посмотрел на меня, но покачал головой, ничего серьёзного у них не было, хотя Тоня да, долго лечиться будет, оставил тут. Я вернулся в палату к своему бывшему бойцу, поправив автомат на боку, а я скоро на дежурство заступаю, сел на табуретку у его койки и сказал: