Билет в кино 2

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Значит так, ситуация не меняется, слышал разговоры штабных. Штаб округа эвакуируют, о скором окружении Минска там уже знают, а сделать ничего не могут. Сил нет. Суки, всё по-тихому делают, не предупреждая. Эвакуировать никого не будут. Примерно числа двадцать девятого, котёл захлопнется, и мы в окружении окажемся. Ты не паникуй, я уже готовлю средства для эвакуации, про тебя и наших не забуду. Тебе задача стоит, как главврач отдаст приказ всем легкораненым покинуть город на своих двоих, не дёргаться, отправить мне весточку в комендатуру, я вас заберу.

– Всё понял, - с хмурым видом кивнул тот.

– Эй, своих забираешь, а мы?
– спросил один из семи раненых, что не без интереса к нам прислушивались, хотя голос я не повышал.

– У вас свои командиры, - вставая, и поправляя амуницию, пожал я плечами.
– Обращайтесь к ним.

– Сволочи вы. Где я своих командиров найду?

– Я один всех не вывезу, своих бы спасти. Всё, счастливо.

Покинув палату, потом и госпиталь, едва успел добежать и принять дежурство у дневной смены.

Служба

тянулась вполне неплохо. Честно говоря, я бы в патруле, старшим походил, в городке много что происходило, я дроном отслеживал, но и на месте помдежурного я сообщал немало. Сказал, что уже начал вербовать себе агентов, сексотов из воровской среды, и тонкая ниточка сообщений уже потекла ко мне, поэтому сдал несколько ограблений, туда тревожная группа выезжала. Брали бандитов. Только одна банда вся утекла, там те, кто стоял на шухере, вовремя успели тревогу поднять, и разбежались. Иногда до перестрелок доходило, были такие моменты. Один раз дрон показал, что был убит наш командир, майор ВВС, ночь, не смотря на комендантский час, на улице хватало народу. Двое напали, оглушили, раздели и добили ножом. Тело и форму в машину. Тревожную группу я уже поднял, сообщил что сведенья свежие. Те успели перехватить машину на перекрёстке. Диверсанты оказались. Убили обоих, те перестрелку устроили, наш боец погиб и двое раненых, когда неуправляемый грузовик диверсантов врезался в стену здания. Тело командира и форму в кузове нашли. По многим приметам и найденным вещам и определили, что диверсанты. А я сдал дом, где те квартировали, там НКВД работало. Перемотал запись с дрона, посмотрел откуда те выехали, и всех делов. Там вроде кого-то взяли, но нам не сообщали, через дрон наблюдал.

Дронов у меня несколько, я менял их, один ночью работает, другой на зарядке. Потом второй днём, первый на зарядке. Так что контроль был серьёзный. Двадцать восьмого июня, из планшетки на боку привычно донеслось дребезжание. То есть, вибратор датапада сработал. Я как раз свободен был, дежурный вернулся из туалета, я его замещал, снова сел за телефоны, вот и глянул кто там. Время шесть утра, рассвело, в семь у нас дневная смена принимает дежурство, а тут интересное дрон обнаружил. Помните я в прошлом фильме, используя терминаторов, наводил шороху у немцев в тылу? Так вот, я тогда и архив собирал уничтоженных врагов, бил то ведя записи на разные носители, включая этих самых дронов, тут я посадил терминатора за стол, у нас в казарме, мою внешность имел, и он поработал, сделал отдельный архив. В этом фильме все эти диверсанты должны быть живыми. Хотел теорию проверить, одни и те же лица в разных фильмах или нет? И вот, проверка показала, что одни и те же. Это я к тому, что дрон показал два грузовика, что пылили к Минску от Барановичей, «ЗИС-5» были. В кузовах, они полные, на скамейках сидели бойцы НКВД, почти шесть десятков, если в обеих машинах считать. Свободных мест не было. Дрон работал программой сличения лиц, а там раз, двоих опознал, и ещё начал опознавать. Восемнадцать лиц опознаны, а тут уже никакой случайности нет. Жаль два дня как программа сличения лиц действует. Раньше запустить не догадался. Диверсанты, и скоро те будут в городе. Идея как сработать, вскоре пришла мне в голову, тут я лично поучаствую, а то вон парни награды зарабатывают, на моих сведеньях и информации, а мне шиш, награды у нас дают с большим скрипом, не на фронте же, но и дела делаем серьёзные. Громкие. Пятеро получили медали и один командир орден, ну и плюс двое в званиях подросли. Молодцы конечно, за дело, но меня обнесли, а если я бы не выдал информацию, фиг бы те что получили, лапу сосали, так что решил лично их брать.

На этот момент я уже знал всю внутреннюю кухню службы в комендатуре, тут своя специфика, поэтому сообщил дежурному, был капитан Юрченко, местный он, белорус, что есть срочная информация, требуется встреча с моим сексотом, что должен передать горящую информацию. О диверсантах, что в город прибыли. Попросил дать нашу тревожную группу, чтобы прикрыли меня со стороны, сексот из тех, что я не доверяю, мало ли что? Тут свои инструкции по действиям нашей службы. Юрченко поднял не только тревожную группу, то и республиканское управление НКВД в городе. Обязаны сообщить, именно те по диверсантам работают, мы так, на подхвате. Меня тоже к телефону позвали, там капитан госбезопасности Дуров, он теперь старший в этой операции, сообщил, что меня будут со стороны трое его сотрудников в гражданском сопровождать, плюс рядом машина с группой захвата. От наших бойцов тревожной группы тоже не отказался, пусть будет поблизости. А место встречи с сексотом я назвал площадь у железнодорожного вокзала. Машины диверсантов уже крутились по улочкам и направлялись в ту сторону. А угадал или нет, время покажет. Доехал я на грузовике тревожной группы, там было полтора десятка бойцов, командовал уже знакомый лейтенант, это он орден получил, и звание лейтенанта, тот до этого младшим был. Такой же орден, как и у меня. «Красную Звезду». Не доезжая, я покинул кузов, и дальше, придерживая автомат на боку, двинул пешком. Так и вышел на площадь. Чуть позже и наш грузовик появился, припарковался у пешеходной части, лейтенант Ильин отслеживал всё, что я делаю из кабины, бойцы в кузове. Сам кузов крытый, их особо не видно. А диверсанты были тут, сидели с прямыми спинами в кузове, в руках винтовки, много самозарядных. Надо же, как настоящие советские бойцы. Командир их, покинув кабину передовой машины ушёл в здание вокзала. Капитаном вроде был.

А вот сотрудников НКВД я не видел,

ни тех в гражданском, ни их машины. Они тут, просто народу много, маскировались. И то что народ тут толпился, иногда проталкиваться приходилось, было не очень хорошо. Не самое лучшее место для боя, много лишних жертв будет. Отыграл я на все сто, очень красиво. Меня отслеживала не одна пара внимательных глаз, что всё фиксировали, так что ничего лишнего. Когда протискивался через очередную группу мужчин, замер на миг, кивнул, как будто получил нужную информацию, и быстро шагая, иногда переходя на бег, я дошёл до торговок, что продавали разное съедобное. Лавируя между людьми, подошёл к одной скандальной торговке, я тут пару дней назад уже был, эта меня обсчитала, потом нахамила. Я мстил. Купил у той пирожок с капустой, и отходя, встал так, что Ильин из кабины грузовика меня отлично видел, пирожок в рот, на масле жаренный, а сам стал разворачивать бумажку, которую якобы от торговки получил, пачкая ту масляными пальцами. Сам наспех написал правой рукой, буквы в строчках так и прыгали. Главная примета, у одной из машин диверсантов, те не крытые, на заднем борту откололи часть доски, свежий скол, светлым выделялся, и у первой машины он есть. Всё это указано в записке.

Быстро прочитал, ещё мотая туда-сюда головой, согласно строчкам. Потом выпрямился, делая большие глаза, пирожок выпал из рта, и медленно обернулся в сторону машин диверсантов, те чуть задом, скол у первой видно, и боком ко мне стояли, и комкая бумажку, убрав в карман шаровар, положил правую руку на автомат, снимая с предохранителя, и резким движением взвёл затвор. После чего открыл подсумок, и достал запасной рожок, засунув его за ремень, так доставать удобнее и быстрее. Ильину этого хватило, последовал приказ, и бойцы уже покидали кузов, когда, сделав два быстрых шага, тут свободнее от народа, и вскинув автомат, приклад упирался в плечо, дал длинную очередь по диверсантам в кузове. Полрожка по первой машине, они как раз боком ко мне были, полрожка по второй. Бил именно по солдатам. Тут дистанция шестьдесят метров. Раненые и убитые валились на других, некоторые вскакивали, схватив одну-две пули, и падали, двое на бортах повисли, ноги застряли. Паника уже стояла на площади, ко мне бежали бойцы тревожной группы, иногда замирая и стреляя в противника, я уже перезарядившись, всаживал в диверсантов второй рожок. Пули вокруг свистели, но благодаря амулету защиты, я как заговорён был, третий рожок выпускал. Остался последний снаряжённый. Паника вокруг мешала, хорошо многие просто попадали на брусчатку, закрывая руками головы, видать не в первый раз под бомбёжку попадали, но тут перестрелка, однако реакция правильная.

Тут и бойцы НКВД себя проявили, несколько парней, на вид из воровской среды, приблатнённые, палили из пистолетов и «Наганов» по диверсантам, и из одной улицы показалось два грузовика, которые покидали ещё бойцы, уже настоящие, из НКВД, что также приняли участие в истреблении врага. Однако и немцы не лохи, изначально понеся немалые потери, у тревожной группы ручной пулемёт был, боец на кабину грузовика поставил сошки, откинув тент, и здорово прикрывал нас шквальным огнём. Обе машины стояли расстрелянные, перекосившись на спущенных колёсах, побиты пулями, одна дымила, но не горела. Только и немцы, как я уже говорил, не просты. Большую часть завалили, но десяток, большая часть раненые, успели отступить в здание вокзала, встав там в оборону и взяв пленных. Командовал тот «капитан», он со своими соединился. Мы же окружили здание, блокировав все подступы. Площадь опустела, раненых и убитых из гражданских эвакуировали. Осматривали убитых диверсантов у машин, там были раненые, их утаскивали в укрытие, наспех перевязывали и на допрос. Прибыли дяди с большими чинами, начали вести переговоры. Меня уже допросили, дав втык, что стрельбу устроил при таком скоплении гражданских, пара тысяч их было на площади. Ну и потребовав тут бумажку, что от торговки якобы получил, та уже сбежала, прихватив товар, искали. В общем, дела серьёзные закрутились, только ближе к обеду уговорили диверсантов сдаться, тем более у них двое раненых умерло от ран, так что ими занялись. А вот со мной не всё так просто, тут получилось не то, на что я рассчитывал. Вообще всё по-другому.

Для начала меня наградили. Двадцать девятого, утром, на следующий день, и наградили медалью «За Отвагу», сравнялся с Уриным, у него те же награды. Но главное не это, меня перевели в республиканское управление НКВД. Поманили сладкой морковкой, звание лейтенанта пообещали, не настоящее, а что соответствует армейскому лейтенанту, это сержант госбезопасности. Я в их сводках не раз мелькал, вот и решили себе перспективного бойца сманить. Подумав, я согласился. Так что меня и перевели в НКВД, хотя комендант и сопротивлялся, я ему в комендатуре потреблен. Однако переоформили, командирское удостоверение получил, форму новую, командирскую, оружие при мне моё осталось, в новое удостоверение вписали. А служба всё та же, я стал помдежурного в управлении, это временно, пока осваиваюсь, служебные инструкции читаю и запоминаю, потом в дежурные ночной смены переведут.

Двадцать девятого вечером Урина посетил, тот глаза вытаращил:

– Костя, ты чего, в чекисты пошёл?!

– А, уговорили, - положив на тумбочку раненого пару яблок и шоколадку, отмахнулся я.

– Лейтенантом смотрю стал. О, и медаль. Так скоро и меня обгонишь. За что медаль-то?

– Выявил группу диверсантов в форме НКВД, у вокзала, первым открыл огонь, треть уничтоженных, точно мои.

– Это вчера утром? – оживился тот, как и другие раненые что нас слушали.
– Как же, слышал, целый час стрельба стояла. Ходили слухи, что диверсантов брали, значит, правда.