Билет в страну дождей
Шрифт:
Вот и все, оба ящика стоят на асфальте, водила сделал нам ручкой, на прощанье и понёсся дальше, увозя двадцать литров спитра, а мы с Максом, ожидаем непутёвых грузополучателей, потягивая сигареты и прихлебывая минералку. Макс изучает накладную, я - порванную о какую - то щепку, рабочую робу. Лето, благодать! Макс, задумчиво уставившись в накладную, начинает медленно обходить стоящие ящики. Ох, знаю я эту его задумчивость. Кажется, нас опять где - то, хм, это самоё.
– Ты глянь! В накладной, на эту тару стоит
– Он протягивает мне документы.
– Ага, а мы их втроём кантовали?
– Не выдержал я, вставая и тоже обходя ящики вокруг.
– Слушай, а где на этих гробах, наши стикеры? В упор не вижу.
Мы с Максом чешем затылки... Стикеры нашлись - на верхней крышке, куда Макс меня подсадил, посмотреть. На первом было 289 кг, на втором - 348! А рядом, чистым английским языком, шла надпись: "Осторожно! Концентрированная кислота! Работать с защитой!"
– А могли и уронить...
– Сказал Макс.
А я начал зевать..."
Помотав головой, чтоб избавиться от назойливого видения, я поспешил за доком, уже порядочно упылившим вперед.
"Ну его, к архангелу - потеряю из виду, вся база смеяться будет!"
Хрясь! Дверь позади меня захлопнулась со скоростью гильотины. Освещение мигнуло раз, другой и сменилось на красное -аварийное. Док замер, обернулся поторопить меня и, в этот момент весь коридор встал вертикально. Петрович врезался головой мне в солнечное сплетение, выбивая из меня пыль и остатки воздуха. Спина встретилась с дверью, не добавляя положительных эмоций. Коридор вновь содрогнулся и лег на бок. Оторвавшийся плафон, встретился с моей головой, отправляя в крепкий и беспокойный сон.
"Как там было у Задорнова? "Когда пришел в себя, во - второй раз, уже не смеркалось?""
Вот -вот, когда я пришел в себя, красное аварийное освещение, вырывало из темноты коридор, в котором кусками валялись разбитые плафоны, торчали обломки труб, из которых что-то сочилось, капало и искрило. А еще дымило и пыхало длинными языками пламени, пожирая наш, с Петровичем, бесценный кислород. На полу, бывшем когда - то левой стеной, уже собралась добрая лужа пованивающей жидкости, на поверхности которой играли весёлые красные огоньки.
– Док!
– Прокаркал я. Пришлось прокашляться.
– Док! Петрович!
– Уже внятней и громче позвал я.
В ответ - тишина. Потом слабый стон.
Док нашелся не сразу, я с трудом нашел его, заваленного обломками потолочного покрытия, зацепившегося за обломок трубы, форменным кителем. На его удачу, труба пробила ткань, а не левый бок, насквозь. А со стороны выглядело страшно - острый, зазубренный обломок трубы, торчащий из тела и с перерывами выбрасывающий из себя то искры, то пламя.
"Петровича надо снимать!" - Промелькнуло в голове.
– "А то зажарится..."
Вытащив из рюкзака мультитул, осторожно начал приближаться к трубе. Касаться её не хотелось. Распоров китель, оттащил дока ближе к двери, уложив голову на скатанную в подушку, куртку. Сперва хотел на рюкзак, но - кто знает, что мне в нём может понадобиться в следующий момент. Петрович тихо застонал. Быстро пробежавшись руками по его телу и конечностям, понял - кого то мне снова придется тащить. Перелом обеих ног, правая рука выбита в предплечье, голова в крови, из ушей и носа идет кровь. Знатно приложило.
"В рюкзаке лежат аптечка, фонарики, вода." - Промелькнуло в голове.
– "Воды нет. Мы её всю выпили. Или не всю?"
Как оказалось - не всю. Смочив губы доку и глотнув сам, начал думать, что делать дальше.
Впрочем, что тут думать. Надо топать вперед, смотреть, что там дальше, по коридору. Если не найдется выхода - придётся его проделать. Док ранен и в его состоянии помочь мне не может. Правда и помешать - тоже.
Оставив на груди Петровича фляжку с водой и включенный фонарик, пошёл вперед.
Коридор оказался длинный - метров полста. И изогнутый причудливой дугой, приподнимающей оба его конца, вверх. Дверей в стенах не было. Торцевые двери - наглухо закрыты.
"Странно, во всех коридорах станции "Лох-Несс", где я до этого шёл, возле дверей, справа, были коммуникационные панели. А здесь - нет... Это ж-ж-ж-ж - не спроста." - Решил я, повторно осмотрев стены и вернувшись к доку.
– В любом случае, если из стен торчат трубы - значит там должно быть свободное пространство. Если воздух до сих пор есть, температура не понижается, значит - разгерметизации нет. " - Проверив еще раз пульс Петровича, пошел разбираться с торчащими из стен трубами...
– ... Ох, док, вернемся на "Сигон", я вас всех, на диету посажу!
– Пыхтя и обливаясь потом, я волоком тащил Петровича по узкому техническому проходу, располагающемуся теперь сверху. Как я туда, на высоту двух с половиной метров, засунул бесчувственную тушку дока, с закреплёнными в лубки, ногами - отдельная песня. Как расчищал проход - тем более. И, ведь как назло, именно в этом проходе, висели энергетические кабели, толщиной в руку, на металлических кронштейнах! И теперь, эти лоснящиеся змеи, нависали над головой, так что тянуть дока приходилось на коленках.
"Ну, кошечка, еще капелюшечку!" - Подбадривал я себя сам, дурея одновременно от адреналина, страха и собственной снесенной крыши. Док уже один раз пришел в себя, обвел меня мутным взглядом и снова вырубился. Но, это было, когда я его под потолок пихал. А что еще, скажите, делать? Уровень вонючей жидкости - поднимается медленно, но неотвратимо. Ждать помощи?
Моя спина уперлась в перегородку. Над головой темнело отверстие, за которым, я уже точно разведал, нас ждал не то кессон, не то шлюз.