Билет в забвение
Шрифт:
Со своей стороны, Доминик и Кассандра Воан приняли его за чистую монету, потому что он собирался присоединиться к их семье. Воан испытывал естественное уважение к любому члену правительства, и его жена могла видеть, что, несмотря на полное отсутствие обаяния или приятной внешности, Туннэдайн был бы энергичным мужем во всех смыслах этого слова. Ее мнение о нем вот-вот должно было измениться.
«Мне больно это говорить, «сказал он с вопиющей нечестностью, «но я склонен думать, что вы, миссис Воэн, могли быть виноваты».
Кассандра побледнела. «Как
«Имоджин действительно сошла с того поезда, но вы, должно быть, разминулись с ней в толпе».
«Это ужасающее утверждение».
«И это то, что я опровергаю», — сказал Воан, приходя ей на помощь. «У моей жены исключительно острое зрение. Не может быть, чтобы она — или Эмма, если уж на то пошло — не увидела бы такое до боли знакомое лицо.»
«Я полагаю, что миссис Воэн, возможно, была искусно отвлечена», — возразил Туннэдайн. «Все это было частью игры. Позвольте мне закончить, «добавил он, останавливая их взмахом руки. «В поезде из Лондона у меня было достаточно времени, чтобы изучить возможности, и я пришел к одному выводу. Во всем виновата эта семья.»
«Это чудовищное обвинение!» — воскликнула Кассандра.
«Я требую, чтобы вы забрали его», — сказал Воан, противостоя ему. «Даже если моя жена и дочь действительно не заметили их в толпе, это не объясняет их полного исчезновения. Имоджин и ее горничная просто поймали бы такси и приехали прямо сюда, в колледж. Ваше заявление необоснованно, сэр.»
«Я думаю, что нет», — заявил Тунннадайн.
«Боюсь, я должен попросить вас покинуть этот колледж».
«Я не уйду, пока это дело не будет окончательно улажено».
«Мои жена и дочь полностью невиновны в предъявленных вам обвинениях».
«Может быть, и так».
«Это так!» — закричала Кассандра. «Я требую извинений».
Воан выпрямился во весь рост. «Ну что, мистер Таннадайн?
«Есть кое-кто, кого вы удачно упустили из виду», — сказал их посетитель. «Возможно, я поторопился с распределением вины. В конце концов, ваши жена и дочь, возможно, не несут прямой ответственности. Оба были невольными жертвами. Их одурачил кто-то, кто получил бы удовольствие от такого упражнения.»
«Могу я спросить, о каком упражнении вы говорите?»
«Я говорю о позорной выходке, которая причинила нам столько боли».
«Я не в курсе ни о каком розыгрыше.
Глаза Туннэдайна сверкнули. «Мне нужно произносить его отвратительное имя?
Наступило долгое, насыщенное событиями молчание. У Воана отвисла челюсть, а щеки Кассандры покраснели. Обвинение их посетителя больше не казалось таким надуманным. Он пришел к выводу, о котором никто из них даже не думал. Мужа и жену так беспокоило взаимное смущение, что они не осмеливались взглянуть друг на друга.
«Я вижу, что ты наконец понял меня», — сказал Тунннадайн.
Колбек
Когда они наняли такси, чтобы отвезти их в город, Лиминг был встревожен.
«Нам действительно нужно поговорить с миссис Воэн и ее дочерью?»
«Что всегда говорит суперинтендант?»
Сержант поморщился. «Не оставляй камня на камне.
«Вот почему мы здесь, Виктор — перевернуть несколько камней».
— Это единственная причина, сэр?
Колбек улыбнулся. «Нет, — признал он, — это не так. Простая правда в том, что я не смог устоять перед искушением вернуться в место, где я провел такие счастливые времена, будучи студентом. Я здесь не для того, чтобы воскрешать старые воспоминания, «пообещал он. «У нас много работы, и это приоритет.
Образование Лиминга было коротким и ничем не примечательным. Люди из его скромного окружения никогда не могли стремиться учиться в таком месте, как Оксфорд. В интеллектуальном плане они с Колбеком были поляками, и он был благодарен инспектору за то, что тот никогда не обращал внимания на этот факт. Колбек пришел в столичную полицию после работы адвокатом, получив, по мнению его коллег, глупое понижение статуса, а также существенное сокращение доходов. Лиминг, тем временем, служил констеблем в форме в одном из самых опасных районов Лондона, завоевав репутацию храбреца и упорства. В конце концов судьба свела их вместе, и двое мужчин настолько уважали друг друга, что глубокие различия между ними стали неуместны.
Внезапно эти различия начали всплывать на поверхность. Колбек вернулся в знаменитый университет, где чувствовал себя совершенно непринужденно. Лиминг уже нервничал. Он чувствовал себя чужаком в чужой стране, вынужденным полагаться на своего спутника в качестве переводчика. Колбек почувствовал его дискомфорт.
«Не волнуйся, Виктор», — сказал он успокаивающе. «Это место не будет наводнено студентами. Летом они исчезают и оставляют Оксфорд горожанам. Вы, вероятно, даже мельком не увидите ни платья, ни канцелярской доски.»
«Это то, что вам пришлось надеть, сэр?»
«Забудь обо мне. Просто думай о миссис Воган и ее дочери».
«Я буду чувствовать себя чужаком в этом колледже».
Но ты будешь вести себя как хороший детектив, которым ты и являешься. Ты будешь смотреть, слушать и впитывать каждую деталь, которая может быть нам полезна. Сэр Маркус был скуп на факты о своей дочери, возможно, потому, что он так мало ее видел. Я надеюсь, миссис Воган будет более полезной. Судя по тому, что мы слышали о ней, она очень прямолинейна.»