Бинарный код – Центр «Зеро» 0011. Полигон цивилизации&Властители света
Шрифт:
– Вот, познакомься, – сказал Александр Иванович и показал на Рутру.
– Рутра Тигрович Пасхов, это и есть он.
Юрий Васильевич улыбнулся, посмотрел пристально на Рутру и сказал:
– Что, был нелегален?
– Был, – ответил Рутра.
– Под какой фамилией? Или эта понравилась, решил оставить? Имя, отчество те же?
Рутра молчал. За годы он многое понял, а именно то, что та система, в которой он находился, – это не то, что представляют о ней рядовые граждане, и не то, что они представляют о спецслужбах. Он был в системе, где надо было скрывать правду даже от самого себя. Иногда он так вживался в роль, что ему казалось, что он и есть тот человек, легенду которого он носил. Юрий Васильевич пока был для него чужим человеком. Кроме того, весь этот случай мог быть очередной проверкой.
Рутра сделал удивлённое лицо, будто не понимал, о чём идёт речь.
– Я понимаю, что молчишь в целях безопасности. Понимаю, что именно фамилия не соответствует, у меня глаз намётан. Понятно, что она не соответствует твоему происхождению. Но отчество-то зачем такое брать? – то ли интересовался, то ли допрашивал Юрий Васильевич.
Рутра был удивлён.
– Я первый раз такое слышу.
– Понятно, школа. Уже то, что ты здесь оказался, говорит о многом, но боюсь тебя разочаровать. Думаешь, здесь будешь заниматься тем, чем занимался там?
– Понятно, что нет.
– Та задача сейчас не менее важна.
– И чем же я занимался раньше? – расхрабрившись, спросил Рутра, хотя в душе испугался.
Это было то же самое, что сказать, что Юрий Васильевич не владеет ситуацией. Юрий Васильевич был в звании полковника, это было понятно по фотографии, висевшей на стене. На ней он стоял в обнимку с президентом, что говорило о его высоком статусе. Разрядил ситуацию Александр Иванович:
– Может, чаю попьём, Юрий Васильевич? Он немного «залипает» … Я тебе потом всё расскажу.
Юрий Васильевич встал, открыл сейф, замаскированный фотографией, и достал бутылку коньяка с изображением Черчилля. «Попить чай» в кругу особо одарённых спецов означало попить чего-нибудь покрепче.
На другом снимке Юрий Васильевич был молодым. Он сидел за столом в компании пограничников. Опытный взгляд Рутры заметил, что они сфотографированы на фоне карты Закавказья.
Юрий Васильевич достал из холодильника тарелку с нарезанной колбаской и малосольными огурчиками, маслины, несколько бутылок минеральной воды «Серебряный ключ».
– То, что ты любишь, – сказал он и показал бутылки Александру Ивановичу.
– Это подарок от него? – спросил Александр Иванович.
– От самого!
Рутра не понял, кого они имели в виду, но, судя по их многозначительному виду, коньяк подарил то ли сам Черчилль, то ли тот тип, что был на фото. Юрий Васильевич откупорил бутылку, разлил в хрустальные рюмочки, поднял свою и сказал:
– Ну, чисто по-нашему.
Они чокнулись и выпили. «Чисто по-нашему» означало то, что коньяк пили как водку – никто не собирался церемониться с бокалами.
Они рассказывали о разных операциях, в которых участвовали, но Рутра из всего знал только название мест и имена иностранных и отечественных официальных лиц. Он достаточно хорошо был осведомлён и всегда мог поддержать разговор, что и нравилось спецам из старшего поколения. Впрочем, очень многое для него было новостью.
После третьей Александр Иванович с улыбкой сказал, что ему хватит и что теперь за него будет пить Рутра. Какой секретный смысл вкладывал он в эти слова, Рутра не знал, но понял, что старик явно имел в виду не застолье.
Юрий Васильевич протянул бутылку и сказал:
– Давай, дозируй! Ещё по одной, и я расскажу тебе о твоей новой роли.
Немножко подумав, Рутра сказал:
– Мне трудно понять, что делать: согласиться или отказаться. Все-таки меня пригласили на службу.
Он столько раз проходил разные проверки, что у него выработался рефлекс, и поэтому он решил действовать открыто.
– Я понимаю, что ты долго был за границей. Не могу забыть себя, когда я оказывался в такой ситуации, но помни: если человек не пьёт хоть рюмку, то это или язвенник, или предатель, – ухмыльнулся Юрий Васильевич. – Так что выбирай.
Рутра любил коньяк. Он поднял рюмку.
После «чая» Юрий Васильевич пригласил их в зал. По пути Александр Иванович сказал Рутре:
– Я тебе помог, потому что у меня есть планы насчёт тебя.
Сказал это он очень грустно; было видно, что ему тяжело. Судя по тому, что Александр Иванович был уже достаточно стар, Рутра понял, что ему нужна будет какая-то помощь.
– До свидания, я пойду, – сказал Александр Иванович.
Они пожали друг другу руки, обнялись с Юрием Васильевичем, и он пошёл к двери, но не к той, в которую они вошли. Рутра смотрел ему вслед, пока его не окликнул Юрий Васильевич:
– Рутра Тигрович, раз мы познакомились, объясню одно правило, принятое в центре: руководитель центра может обращаться к подчинённым на «ты». Персонал – только на «вы». Между собой – как сложатся отношения. Мы должны отвыкнуть от служивых замашек, чтобы не выдать себя среди гражданских. Хотя, по идее, мы гражданская служба, как и ЦРУ. Ты понял, надеюсь, о чём я.
– Все ясно, – спокойно ответил Рутра.
– Тогда пошли, я покажу твой пост.
Он повёл его на верхний ярус, где был один кабинет, полностью стеклянный, из которого был виден весь зал. Он был выше, чем зал, и оттуда можно было контролировать всех. Рутра обратил внимание, что редкие экраны показывали какие-то изображения. В основном на них были похожие диаграммы. Рутра присмотрелся внимательнее. На большинстве компьютеров в зале действительно были диаграммы. В его кабинете тоже было несколько подобных экранов, и на них тоже были диаграммы.
– Что это? – спросил Рутра.
– Суть в чем сейчас в мире, знаешь? Мир уже не тот, и ты прекрасно знаешь, что никто никого убивать не хочет. Хочется покоя, все хотят быть богатыми, наслаждаться жизнью. Все поняли, что нет никакого смысла бомбить друг друга и уничтожать, потому что, во-первых, самому будет хуже, во-вторых, нет гарантии, что ты кого-то уничтожишь, а сам останешься целёхонький, а в-третьих, рисковать никому не хочется. Даже если есть надёжные данные. В-четвертых, даже если ты уничтожишь кого-то, то ты уничтожишь потенциального клиента. Все хотят делать бизнес, гулять, бухать, наслаждаться жизнью, поэтому теперь война идёт здесь! – и он ткнул в монитор.