Биртман
Шрифт:
— Да не так все было, он понял меня не так, — вздохнул я.
— Что он не так понял? Дядя умер у тебя? Какой такой дядя? Молчишь? А я ведь отцу твоему позвонил! Думал и впрямь дядя умер!
— Ох епт…
— Вот и ох! Как дал бы! — я аж отскочил от поднятой руки тренера.
Похоже я жутко вредил пареньку своим попаданием. Хотя если подумать, то он сам довел ситуацию до красной линии и похоже везде где только мог. Но я, тоже конечно молодец.
— Вот что, я тебе уже говорил, незаменимых у меня тут нет и быть не может. Ты знаешь сколько мальчишек спит и видят себя на соревнованиях?!
— Эм-м, в смысле все? — не понял я.
— Все, иди домой ты отчислен, — махнул он рукой снова.
— Может последний шанс? — уточнил я.
— Хватит, у тебя их было слишком много, — был непреклонен тот. — Ты и сам не занимаешься и другим не даешь расти. Глядя на тебя коллектив разлагается. Некоторые если бы работали могли бы прибавить. Да ты сейчас бегаешь немного лучше прочих, но это временно, потому что ты не занимаешься. Не прилагаешь стараний. А другие будут! Если ты мешать не станешь. И вот что бы ты не мешал им, развиваться, я тебя и отчисляю. Все.
Было обидно. Ни за что отчислили. Хотя конечно, я уже понимаю, что предыдущий владелец тела был озорник. Постоял минуту размышляя что делать. То ли выпрашивать распоследний наипоследнийший раз, то ли уйти. В конце концов нафиг мне тут прыгать бегать по команде не сдалось. Хотя жалко у тела похоже перспективы были. Плюс опять же в Союзе спортсменом быть неплохой вариант блата. В кой-то веки появился шанс кем-то стать, чем-то большим, чем один из тысячи или из сотни тысяч, и я просто из-за гордости уйду?
— Товарищ тренер, такое более не повторится, — подошел я вновь.
— Нет, все Биртман, вопрос твой закрыт, хочешь к прыгунам иди, у тебя и там шансы отменные, хочешь к волейболистам или баскетболистам, хочешь сам занимайся, хочешь еще к кому. Мне надоело, я тренер! А не воспитательница из детского садика и не нянечка.
Опаньки, вот это обломинго. Как же я так, а? Не успел вжиться и уже вылетел?
— Ну товарищ, тренер…
Десять минут нытья не привели ни к чему. Ну ладно, с тем и поплелся обратно домой. Переоделся и отправился в школу, узнать хоть какие предметы дети проходят в восьмом и девятом классе советской школы, а затем в библиотеку. Не вышло стать спортсменом, станем специалистом и гением. Отсидел аж до самого вечера пролистывая учебники за восьмой и слегка за девятый класс. В математике это конечно мне ничем не помогло, но зато хоть немного понятнее стало со всеми прочими. Опять же кроме русского с его правилами и литературы с которой надо просто очень много читать книг по программе. Хотя я рецензии читал в свое время может так и прокатит. Нет, с гениальностью у меня тоже похоже не задалось.
Вернувшись домой попал на новый разбор полетов. Все как я уже и сам догадался. С порога меня атаковала мать.
— Мы же договаривались?
— Извини случайно вышло.
— А про сестру зачем ерунды наговорил? То же случайно?
— Ладно-ладно прошу прощения.
— А дядя?! Какой к лешему дядя у тебя умер?! Это уже вообще ни в какие ворота!
— Да я же пошутил над приятелем,
— Ты заврался! Совсем заврался! Я не знаю, что делать, Аркаша! — последнее уже мужу, то есть моему отцу. — Как с ним разговаривать я больше не могу! — разрыдалась мать и ушла на кухню.
— Так, остаешься без карманных денег минимум до дня рождения, иди в свою комнату и подумай над своим поведением, — сообщил мне отец.
— Да что за день такой, все наперекосяк, отовсюду гонят, — невольно вырвалось у меня.
— Что? Откуда еще выгнали?
— Из секции. — вздохнул я.
— За что?
— Опоздал, — пожал я плечами. — Но там скорее уже по совокупности опозданий и прочего.
— Понятно, — вздохнул отец и молчал, наверное, целых две минуты. — Зачем ты так себя ведешь? Выделиться все время хочешь?
— Ну, наверное, я же подросток, мне так положено, — осторожно отвечаю я.
— Хм, ладно, — вздохнул тот — Что с секцией? Сходить поговорить?
— Не надо, сам побегаю на стадионе, а там посмотрим.
— Сан Саныч говорил задатки у тебя?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Пока попробую заниматься самостоятельно.
— За форму так-то и особенно за кеды твои деньги нехилые уплачены, да и вообще пристроить туда было не бесплатно… — махнул рукой отец и хотел уйти следом за матерью.
Что за кеды? Особые что ли какие-то? Что-то я не видел. Ладно потом погляжу, может не понял, чего.
— Ну попозже может если только! — крикнул вдогонку. — Саныч сильно злой, пусть остынет хоть.
— Ладно, секция это твое дело, твоя жизнь. Но про сестру болтать ерунду не сметь. — вернулся уходивший было отец. — Что такое вообще случилось? Вы же всегда более-менее нормально были, ну в последнее время. Ты же пусть формально и младший, но ты на себя глянь, боров какой. Ты же за сестру горой должен быть, а ты чего?
— Да я случайно. По глупости ляпнул, ну ошибочно попросил зайти приятеля, а потом надо было его быстро выгнать, а как? И я что-то брякнул…
— Приятель в доме. — вздохнул отец. — Ну мы же давно уже проехали эту остановку?
— Да я понял.
— Ты уже не маленький сам все понимаешь, по-взрослому скажу, прямо, посадят меня и отберут у вас все это. Ни будет ни машины, ни квартиры ни мебели, ничегошеньки. Выселят вас в коммуналку какую. Ты же не помнишь ни черта поди! Мелкий был слишком. Как мы с матерью жили в коммуналке. Я да она, да вас две штуки, а еще бабушка! И все в одной комнате. А туалет на двадцать человек если не больше, поскольку во всех комнатах людей как сельди в бочке. И без горячей воды! Ничего не понимаешь! Жизни не знаешь! Привык на всем готовом! Хорошо живешь слишком!
Отец захлебнулся гневом, постоял отдышался и продолжил.
— А приятель этот твой, это же Антон? Сколько раз предупреждал тебя, а? Его батя в органах работает. Да у вас там в секции вашей через одного все сыночки мусорские и гэбешные даже. Ничего не понимаешь? Они там все одинаковые!
В конце концов ругать меня всем надоело, ну не меня, а предыдущего владельца тела. Со мной просто престали разговаривать. Что ж тем лучше, а то я даже не понимаю, что отвечать. Наверное, будет не слишком внезапно, если я немного исправлюсь, главное резких движений не делать.