Биржевой дьявол
Шрифт:
Фирма располагалась в элегантном четырехэтажном здании в георгианском стиле со светло-зеленым фасадом. Мы прошли через холл, который вполне мог бы быть просторной прихожей какой-нибудь загородной усадьбы. Человек за стойкой в приемной больше напоминал лакея, чем охранника. Когда наши документы были подвергнуты тщательной проверке, нас проводили к лифту. Этажом выше мы вышли и попали в зал для совещаний. На стенах висели портреты банкиров и финансистов викторианской эпохи, они бесстрастно взирали на длинный полированный стол. Я прошелся вдоль стен, читая надписи на табличках. Там и сям попадались
Шталь тоже с любопытством осматривался. Ему здесь явно нравилось. Очень нравилось.
– Эй, Дуайт, как ты думаешь, мы можем оформить свой тридцать восьмой этаж в таком же стиле?
Я бросил взгляд на спутников Шталя и с трудом сдержал улыбку.
– Почему нет, – откликнулся тот, которого звали Дуайтом. – Понадобятся фотографии твоего семейства, предков и все такое. А уж художника, который наведет лоск, мы наверняка найдем.
Шталь расхохотался.
– И чтобы обязательно повесили портрет моей бабушки. Ты знаешь, что она была профессиональной свахой? Ну, это такие старушки, которые обстряпывали нужные браки? Великая была женщина, умудрялась делать деньги из воздуха!
Его воспоминания прервал звук открывающихся дверей. Лорд Кертон, высокий, светловолосый, в элегантном костюме, он был воплощением респектабельности и уверенности в себе.
– Доброе утро, – он протянул руку. – Эндрю Кертон.
Шталь пожал руку лорда.
– Сидни Шталь. Это Дуайт Годфри и Джерри Шварц. Ника Эллиота, думаю, вы знаете.
– Боюсь, что нет, – несколько недоуменно сказал лорд, но пожал и мне руку и одарил дружелюбной улыбкой.
Шталь метнул в меня озадаченный взгляд.
– Ник до недавнего времени работал у вас.
Кертон нахмурился.
– В группе развивающихся рынков, – торопливо уточнил я. – Мы встречались однажды.
– О, прошу прощения. Я многих там знаю, но не сразу узнал вас. Спортивный костюм, верно?
– Именно так, сэр.
Холодные голубые глаза Кертона изучали меня еще несколько секунд, после чего он повернулся к Шталю.
– Прошу садиться, джентльмены.
Вошел слуга и поставил на стол поднос с кофе.
– По вашей просьбе я пришел один. Никто не знает о нашей встрече, но, признаюсь, мне очень хотелось бы знать, о чем, собственно, пойдет речь.
– Хорошо, сэр... хм... – Шталь замялся, что ему было явно не свойственно. Похоже, он редко общался с лордами. – Можно просто Энди?
Кертон улыбнулся.
– Просто Энди вполне годится, Сид.
Дуайт Годфри замер. Видимо, сам Шталь предпочитал, чтобы его звали Сидни.
– Значит так, Энди. Дело-то простое. Мы хотим купить вашу компанию.
Кертон откинулся на спинке кресла.
– Я польщен, – сказал он. Лицо его при этом действительно казалось вполне довольным. – Но Dekker Ward вполне успешно развивается, и мы рассчитываем на дальнейший рост. Не думаю, что в настоящий момент мы хотим продать компанию.
Шталь держал паузу.
– Что ж, – сказал Кертон с прежней вежливой улыбкой на лице. – Вы меня заинтриговали. И какую же цену вы имели бы в виду?
– Десять миллионов фунтов.
Лорд фыркнул.
– Десять миллионов? Это абсурд. Наши финансовые результаты конфиденциальны, но могу сказать, что годовые прибыли значительно превосходят названную вами цифру. Да что там годовые – наши ежемесячные прибыли в несколько раз больше.
– О, это нам известно, – коротышка буравил Кертона темными глазками. – Штука в том, что нам известно и еще кое-что. У вас серьезные проблемы на поле развивающихся рынков. Впрочем, мы не уверены, что вам известно, насколько серьезны эти проблемы.
– Вы говорите об эмиссионном контракте, который мы в прошлом месяце запустили для Мексики?
– Не только о нем.
– Да, мексиканский контракт пока не увенчался успехом. Время было выбрано крайне неудачное. Но ошибки случаются с каждым. Смею вас уверить, с этой проблемой мы справимся. Если вы пришли поговорить о развивающихся рынках, то вам лучше поговорить с Рикарду Россом.
Кертон потянулся к телефонной трубке.
– Не надо, Энди, – остановил его Шталь. – Есть и кое-что еще. Ник?
– Сэр, насколько мне известно, Росс скупил мексиканские облигации на четыре миллиарда долларов, выкупив и другие латиноамериканские долги. Это еще два миллиарда. Рынок за последние две недели резко упал. По моей оценке, убытки в настоящий момент составляют около полутора миллиардов долларов.
Лорд Кертон молчал. Выражение его лица медленно менялось, вежливое внимание сменялось враждебностью. Ни о чем подобном он не знал, и сейчас оказался в идиотском положении. Его загнали в угол, откуда он попробовал предпринять неуклюжую контратаку.
– А вы-то кто такой, черт возьми? Надо полагать, мы вас уволили?
– Я ушел сам.
Он резко повернулся к Шталю.
– Не понимаю, как вы вообще можете принимать этого человека всерьез. У него явно свои обиды. Потому-то он все это и выдумал.
– Все это совпадает с тем, что мы видим на рынке, Энди, – сказал Шталь. – Я ему верю.
– А я нет. И, думаю, вам следует уйти. Я не собираюсь отвечать на инсинуации подобного рода.
Шталь поднялся.
– Хорошо, мы уйдем. Но я настоятельно рекомендую проверить то, что сказал Ник. Позже мы свяжемся с вами, вдруг к тому времени вы передумаете. И сделайте одолжение, ради вашего же блага, не говорите Россу о нашей маленькой беседе. По крайней мере до тех пор, пока не убедитесь, что он от вас ничего не скрывает.
В ледяном молчании мы дошли до двери.
Шталь позвонил на следующий день около полудня.
– Кертон готов к разговору. Он хочет приехать в наш офис. Успеешь к трем?
– Нет вопросов.
Времени было в обрез, но я успел переодеться, доехать на велосипеде до станции, поймать поезд на Лондон, потом влетел в метро, идущее до Ливерпуль-стрит, и прибыл на место без двух минут три. Мы расположились в конференц-зале: Кертон, Шталь, два финансиста и я. Здесь было гораздо уютней, чем в Dekker, где мы встречались днем раньше. Правда, из окна открывался захватывающий вид на гигантский фаллос из стекла и стали, который, казалось, раскачивался на ветру. Кертона сопровождал человек, которого он представил как Жиля Тилфорда из известного "бутика" по части корпоративных финансов. То, что он прихватил с собой независимого консультанта, было хорошим знаком. Похоже, он рассчитывает на какой-то результат наших переговоров.