Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами
Шрифт:
Тогда вы все еще готовили рекомендации для своей фирмы?
Да.
И как, удачно?
Мои рекомендации улучшились, поскольку я сам стал терпеливее. Между тем я оказался совсем без денег и без тех, у кого их можно было бы занять. Но я продолжал упорно верить в то, что каким-то образом еще вырулю на верный путь. Зарабатывая всего 12 500 долл. в год, я сумел отложить 700 долл. Поскольку этого не хватало даже на открытие счета, я открыл совместный счет с приятелем, который добавил свои 700 долл.
Но торговлей по совместному счету управляли
Да, мой приятель совсем не разбирался в рынках. Это было в июле 1972 года, когда действовала политика регулирования цен. Считалось, что она распространялась и на фьючерсные рынки.
Вы имеете в виду никсоновское замораживание цен?
Да. Насколько я помню, цены на фанеру были декларативно заморожены на уровне 110 долл. за 1000 кв. футов. Рынок фанеры был одним из тех, которые я отслеживал для своей фирмы. Когда цены подобрались к отметке 110 долл., я составил медвежий бюллетень, утверждавший, что, несмотря на нехватку наличной фанеры, вызванной невозможностью повышения цены выше 110 долл., начиная с этого уровня можно было безбоязненно играть на понижение.
Как правительство удерживало цены на установленных границах? Что мешало спросу и предложению диктовать более высокие цены?
Повышение цен было бы нарушением закона.
Вы имеете в виду, что производственники не могли запрашивать больше?
Совершенно верно. На самом деле заниженные цены поддерживались искусственно. А это, по известному экономическому закону, ведет к дефициту. Поэтому образовалась нехватка фанеры на наличном рынке. Считалось, что ценовые ограничения распространялись и на фьючерсы по фанере.
Но никто в этом полностью уверен не был — с юридической точки зрения ситуация была не ясной.
И вот однажды, глядя на котировочное табло, я увидел, как цена достигла 110 долл. Потом она поднялась до 110,10, а затем — и до 110,20. Иными словами, фьючерсный рынок на 20 центов превысил законный предел. Я принялся названивать повсюду, пытаясь узнать, к чему это приведет.
Но, похоже, никто этого не знал.
Была ли фанера единственным рынком, который превысил свой предельный уровень?
Да. Впрочем безо всяких последствий. По-моему, в тот день рынок закрылся чуть выше 110 долл. А наутро открылся около 110,80 долл. Я рассудил, что если сегодня разрешат торговать выше 110 долл., то, возможно, запретов вообще не будет. И я купил один контракт. В итоге фанера поднялась до 200 долл. Так что после покупки первого контракта при дальнейшем росте цен мне оставалось только сохранять позицию и наращивать ее за счет текущей прибыли.
Эта была ваша первая действительно крупная сделка после краха на рынке кукурузы?
Да.
А наличная фанера так и осталась на ПО долларах?
Да. Фьючерсный рынок действовал как последнее средство получения фанеры для тех, кто не мог достать ее как-то иначе.
По сути, образовался некий двухзвенный рынок: и легальный, и черный одновременно?
Да. Тот, кто пострадал при замораживании цен, не имея долгосрочных соглашений
Производители буквально кипели от злости при мысли о том, что они вынуждены продавать на законном ценовом пределе.
Почему же производители не стали просто продавать фьючерсы и поставлять по ним фанеру, вместо того чтобы продавать ее на наличном рынке по контролируемой цене?
Те, кто попроворнее, начинали понимать это, но торговля фьючерсами на фанеру еще только начиналась, и большинство производственников в ней не разбиралось. Некоторые, возможно, сомневались в законности подобных действий. А тот, кто не сомневался, мог послушаться советов своего юриста: «Возможно, на фьючерсных рынках и разрешено покупать фанеру по любой цене, но нам лучше воздержаться от продаж и поставок выше законного предела». В общем, причины были разные.
Пыталось ли правительство как-то повлиять на фьючерсные рынки?
Не впрямую, — я позже вернусь к этому. Всего за несколько месяцев торговли фанерой мои 700 долл. превратились в 12 000.
Тогда вы проводили только одну эту сделку?
Да. А потом меня осенило: ведь далее такой же дефицит возникнет и по пиломатериалам. И я все поставил на одну сделку (как и в случае с кукурузно-пшеничной сделкой), рассчитывая на то, что пиломатериалы тоже пробьют ценовой потолок.
А как себя вели пиломатериалы?
Никак. Рынок пиломатериалов вообще не отреагировал на рост фанеры от 110 до 200 долл. Но и то и другое производится из дерева. Поскольку наличные пиломатериалы тоже оказались в дефиците, я рассудил, что они могут — и должны — подорожать. Однако после того как я купил пиломатериалы около 130 долл., до правительства дошло наконец, что получилось с фанерой, и оно решило не допустить повторения этого с пиломатериалами.
На следующий день после моего вступления в сделку какой-то правительственный чиновник заявил, что за попытку поднять рынок пиломатериалов по аналогии с рынком фанеры спекулянты будут наказаны. Сразу после этого заявления рынок пиломатериалов обвалился. Я оказался настолько в минусе, что мне снова грозило разорение. Еще целых две недели правительство продолжало выступать с такими заявлениями. И рынок закрепился на уровне, чуть ниже которого я был бы принудительно закрыт. Оставшихся денег едва хватало для сохранения позиции.
Вы купили, когда рынок был на уровне 130 долл. А где он оказался в тот момент?
Около 117 долл.
Хотя такое падение было много меньше подорожания фанеры, вы потеряли почти столько же, сколько заработали на фанере, потому что ваша позиция по ней была гораздо меньше, чем по пиломатериалам.
Верно. В течение этих двух недель я постоянно балансировал на грани разорения. Это были самые худшие две недели в моей жизни. Каждый день, приходя в офис, я был почти готов сдаться.
Сдаться — только бы прекратить страдания или для того, чтобы хоть что-то сохранить?