Бисмарк
Шрифт:
Опасения чиновника оказались не напрасными: не отслужив и двух месяцев, Бисмарк взял отпуск, из которого больше не вернулся. «Я больше не мог выдерживать одинокую жизнь сельского юнкера и сомневался, надо ли вернуться на государственную службу или отправиться в дальние странствия. Четыре месяца назад я снова пошел на административную работу, проработал шесть недель и нашел дела и людей столь же затхлыми и бесплодными, как и прежде» – так охарактеризовал эту интермедию сам Бисмарк [61] . Если положение самого маленького винтика в бюрократическом аппарате было невыносимым для вчерашнего студента, то можно себе представить, насколько тягостным оно выглядело в глазах полновластного хозяина поместья. Есть также основания предполагать, что финалом этой интермедии стал конфликт с начальством.
61
WIA. Bd. 1. S. 37.
Бисмарк
62
GW. Bd. 14/I. S. 22.
63
WIA. Bd. 1. S. 38.
64
GW. Bd. 14/I. S. 31.
Важной отдушиной для Бисмарка оставалось чтение. Молодой помещик одно за другим буквально проглатывал произведения Уильяма Шекспира, Джона Гордона Байрона, Иоганна фон Гёте, Людвига Уланда, других знаменитых в свое время европейских писателей. К числу его любимцев относился Генрих Гейне, чья острая ирония весьма импонировала Бисмарку. Помимо художественной литературы, Бисмарка интересовали работы по экономике и сельскому хозяйству, географии и истории. Немецкая исследовательница Мария Фелинг, тщательно изучавшая источники представлений Бисмарка об истории, датирует период наиболее интенсивного чтения приблизительно 1842–1845 годами. По ее словам, в библиотеке будущего канцлера можно было встретить книги по истории «всех монархов и народов Европы» [65] , а также множество рассказов о путешествиях. Свою методику чтения сам Бисмарк описывал так: «Я читаю сперва начало книги, потом конец, потом местами в середине. Если эти пробы оказываются успешными, я читаю книгу целиком, в противном случае откладываю ее в сторону» [66] .
65
Fehling M. Bismarcks Geschichtskenntnis. Leipzig, 1922. S. 72.
66
Thadden-Trieglaff R. v. Erinnerungen an den Fursten Bismarck // Erinnerungen an Bismarck. Aufzeichnungen von Mitarbeitern und Freunden des Fursten, mit einem Anhange von Dokumenten und Briefen. Stuttgart, 1924. S. 126.
Самым близким Бисмарку человеком стала в это время его младшая сестра Мальвина. Родившаяся в 1827 году, она провела несколько лет в берлинских пансионах, прежде чем вернулась под родительский кров. Со старшим братом, с которым они до этого практически не виделись, Мальвина начала общаться в 13 лет. Они быстро нашли общий язык, поскольку были похожи характерами, да и интеллектом девушка не уступала Отто. Брат и сестра совместно вели хозяйство, напоминая временами супружескую чету. Отто играл роль покровителя и защитника, Мальвина заботилась о нем. Хотя совместное проживание продлилось не так уж долго – в октябре 1844 года семнадцатилетняя девушка вышла замуж за Оскара фон Арнима [67] , друга молодости Бисмарка – сестра на всю жизнь осталась для «железного канцлера» одним из самых близких людей. Он очень тосковал в разлуке с ней и полушутя писал: «Как это неестественно и эгоистично, когда девушки, у которых есть холостые братья, вдруг выходят замуж» [68] . Отто и Мальвина с тех пор находились в постоянной переписке, причем Бисмарк обсуждал с сестрой, которой безоговорочно доверял, даже политические вопросы, прислушиваясь к ее мнению в государственных делах. Их душевная близость дополнялась и укреплялась постоянным интеллектуальным диалогом.
67
Оскар фон Арним-Крёхлендорф (Arnim-Krochlendorff; 1813–1903), землевладелец, тайный правительственный советник (1859), с 1844 года ландрат округа Ангермюнде. В 1867–1870 годах депутат Северогерманского рейхстага от Потсдама, в 1874–1877 годах – германского Рейхстага, член Имперской партии. Был женат на младшей сестре Бисмарка.
68
WIA. Bd. 1. S. 44.
В январе 1845 года в письме Шарлаху Бисмарк так описывал свою жизнь: «Я сижу здесь, холостой, очень одинокий, мне 29 лет, и я вновь здоров физически, но довольно невосприимчив духовно, веду свои дела с пунктуальностью, но без особой страсти, пытаюсь сделать жизнь своих подданных приятнее и без злобы смотрю на то, как они обманывают меня. В первой половине дня я исполнен недовольства, после обеда полон благими чувствами. Мое окружение – это собаки, лошади и помещики, среди последних я пользуюсь некоторым уважением, поскольку легко могу прочесть письменный текст, одеваюсь по-человечески и при этом могу разделать дичь с аккуратностью мясника, спокойно и дерзко скачу верхом, курю совсем крепкие сигары и с доброжелательной холодностью сваливаю своих гостей под стол во время попоек. Сам я, к сожалению, не могу опьянеть, хотя вспоминаю это состояние как очень счастливое. Я функционирую почти как часовой механизм, не имея ни особых желаний, ни сожалений; весьма гармоничное и скучное состояние» [69] . Письмо выдержано в обычном для переписки двух друзей насмешливом тоне, однако оно свидетельствует о том тупике, в котором оказался молодой человек.
69
WIA. Bd. 1. S. 48.
К своему тридцатилетию Бисмарк подошел в роли классического неудачника. Не сумевший построить карьеру, не удовлетворенный слишком тесной для него ролью сельского помещика, не сумевший найти себе достойную спутницу жизни, не понимающий, куда двигаться дальше… В биографии «железного канцлера» были и взлеты, и падения, но середина 1840-х годов стала, пожалуй, низшей точкой его жизненного пути. Однако уже в ближайшие несколько лет все должно было радикально измениться.
Глава 3. Свет в конце тоннеля
У внезапных и драматических изменений, если разобраться, часто оказываются весьма глубокие корни. События, произошедшие в жизни молодого Бисмарка в середине 1840-х годов, не являются исключением. Чтобы понять их, нам придется вернуться на несколько лет назад и обратить внимание еще на один важный аспект его биографии.
Многие жизнеописания выдающихся людей страдают одним серьезным недостатком. Концентрируясь на личности главного героя, они теряют из виду его окружение. Родные, друзья, соратники появляются лишь эпизодически, удостаиваются беглых упоминаний и часто выступают в роли простых статистов. В результате читатель невольно начинает воспринимать главного героя как солнце, в одиночестве сияющее на небосклоне. В реальности же было бы правильнее сравнить его с одной из звезд на ночном небе – возможно, очень яркой, но находящейся среди множества других, далеких и близких, больших и малых.
Читая об одиночестве и скуке, которые терзали Бисмарка в сельской глубинке, о его насмешливо-пренебрежительном отношении к провинциальным прусским помещикам («скорее многочисленной, чем интересной клике» [70] ), можно легко впасть в подобного рода заблуждение. Этому в немалой степени способствовал и сам молодой человек, создававший в своих письмах образ почти байронического героя. На самом деле его круг общения и на берегах Эльбы, и в Померании был весьма широк.
70
GW. Bd. 14/I. S. 23.
Прусское дворянство того времени представляло собой относительно небольшую, но сплоченную социальную группу. Разветвленные семейные кланы были крепко-накрепко связаны друг с другом густой сетью родственных, дружеских, деловых связей; все знали друг друга через одно, максимум два рукопожатия. Если же говорить об отдельных исторических регионах – таких, как Альтмарк или Померания, – то местные дворяне и вовсе напоминали жителей одной большой деревни: регулярно собирались на праздники, ездили друг к другу в гости, сплетничали, создавали брачные альянсы, крестили детей… Уже упомянутые выше Оскар фон Арним или Мориц фон Бланкенбург были не просто близкими друзьями Отто фон Бисмарка; за этими именами стояли большие семейные кланы, на протяжении веков связанные друг с другом.
Применительно к описываемому времени нас будут особо интересовать два поколения прусских (а точнее, померанских) дворян, с которыми взаимодействовал молодой Бисмарк. Первое – это поколение «детей», его примерных ровесников, близких друзей, собутыльников, товарищей во всевозможных приключениях. Второе – поколение «отцов»: главы семей в возрасте 50–60 лет, обладавшие авторитетом в своей среде, связями при Дворе, а порой и весьма серьезной формальной либо неформальной властной позицией. Именно «отцы» могли выступить в роли покровителей молодого человека и открыть перед ним новые возможности. Было бы удивительно, если бы Бисмарк с его несомненной способностью к нетворкингу не воспользовался этим шансом.