Битва героев (сборник)
Шрифт:
– Очнись, Архип! – Бывший атаман хлопнул по столу.
Скрипнула дверь, в комнату заглянул мастер Федор, над его плечом показалась голова Ягоды.
– Исчезли оба! – рявкнул Ильмар.
Дверь тут же закрылась.
– Мутанты, – уже спокойно произнес Ильмар. – Обложили Москву с юга. Пройдет декада, твари доберутся до угодий люберецких кормильцев, отрежут дороги к нефтяному заводу в Капотне, что делать будем?
Архип молчал.
– Я начал переговоры с топливными королями, – продолжил Ильмар. – Решили Совет собрать.
– Совет? – выдохнул глава клана.
Со времен Зачинщика Прилепы, основателя Ордена
Ильмар кивнул:
– Совет. Мэра выбирать будем.
Глава 4
Крум не любил сидеть возле костра, ему хватало солнца днем. В Московии было так же жарко, как на горе Крым, поэтому следопыт отсел подальше от огня, вынул из-за пояса нож, обмотанный полоской сыромятной кожи, и принялся снимать оплетку.
– Чиво-о ты? – Стоян плюнул с досадой. – В самоходку динамит… не дал кинуть, Демир, чиво-о?
Старший из братьев Верзил всегда коверкал слова, тянул их, преувеличенно гримасничая, будто только что сырую кальмарку съел и теперь у него живот пучит. Косясь на Стояна, Крум снял с ножа оплетку и воткнул его в землю так, что снаружи осталась лишь плоская рукоять.
Демир, высокий тощий старик, молчал. Держа в руках банку с маслом катрана, он щурился, глядя на костер, напротив которого плечом к плечу сидели трое: Стоян, Жив и Тодор. На братьях были меховые безрукавки со штанами и плетеные из лозы сандалии. Стоян зажимал между колен длинное ружье, прислонив цевье к плечу, таращился на старика, ожидая ответа. Бритый наголо Жив чистил пороховой самострел, а Тодор собирал в пучок свои длинные, темные как смоль волосы и ровнял их тесаком, срезая концы, чтобы в глаза не лезли.
Почесав жесткую короткую бородку, Крум взял полоску кожи и вздохнул. Злится старший Верзила, шипит, как манис перед случкой, подначивая старика за вчерашнее.
Утром отряд следопытов вместе с воинами из племени Чембы преследовал самоходку в Сетуньской пойме. Жив, Тодор и сам Крум, заслышав Демирову дудку в разгар погони, вышли из боя, осадили ящеров, лишь Стоян мчался вперед среди деревьев, вопя в запале во все горло, пока в ляжку его маниса не угодила шальная пуля и тот не скопытился, сбросив седока.
Сберегли духи пустыни Стояна от случайной смерти, не зря Крум им каждый вечер добрые слова шепчет. Он посмотрел на юг, где высилась гора Крым, пошевелил губами, беззвучно повторяя длинные имена тех, кому поклонялся всю жизнь, и вспомнил судьбу Мурдана, четвертого брата Верзилу, погибшего три сезона назад [3] . Снова вздохнув, обернул полоской кожи рукоять, торчащую из земли, и завязал первый узелок.
В глубокой расселине за спиной застучали камни, недалеко от костра взволнованно зашипели проснувшиеся манисы. Быстро поднявшись, Крум подхватил утыканную шипами дубинку, шагнул к краю, вглядываясь в черную бездну. Следопыт знал: такие звуки могут принести опасность. На Крыме он без труда распознал бы, почему по склону просыпались камни, но здесь, у Разлома, все было по-другому. Тут не живут крабы и катраны, нет медуз, а кохар – висящий на шее мешочек со снадобьем, отпугивающим мутафагов, – не действует на местных хищников. К костру мог подбираться неизвестный Круму зверь, а может, и того хуже, лазутчик московских кланов, вынюхивающий подходы к лагерям кочевых племен. В Московии полно незнакомых запахов, заслышав которые, даже опытный следопыт быстро терялся, не в силах распознать, к кому те относятся: животному или человеку. Поэтому кочевые держались каменистых равнин и расселин, стараясь встать лагерем подальше от непривычных глазу рощей.
3
Эти события описаны в романе А. Левицкого и А. Бобла «Варвары Крыма».
Снизу долетели слабые всплески, и все стихло. Крум постоял, шаря взглядом по окрестностям. Вдалеке, где через Разлом от склона к склону протянулся длинный мост, светился огнями захваченный поселок. Оттуда иногда доносились громкие возгласы и редкие выстрелы: воины из племени Чембы праздновали недавнюю победу, ведь они завладели еще одной дорогой на Москву. Кажется, ее называют Можайским трактом. Недовольно покачав головой, следопыт вернулся к костру. Беспечно мутанты себя ведут, ночью напоказ выставляются, силой хвастают, он бы никогда так не поступил.
Опустившись на землю, кивнул Демиру, мол, все спокойно, поджал ноги и принялся за незаконченное дело – обматывать полосками сыромятной кожи рукоять ножа, хитро сплетая узелки в один ряд, чтобы потная ладонь во время схватки с врагом нечаянно не соскользнула. Нож из плавника катрана – опасное оружие. Если не уметь с ним управляться, то можно поранить в первую очередь себя, настолько острые у него грани. Само же лезвие шершавое, как наждак, стоит провести по матово-черной поверхности – и хорошо, если останешься без кожи на пальцах, бывало, что неумехи сдирали мясо до кости, становясь на всю жизнь калеками.
– Чиво-о молчишь? – не выдержал Стоян. Верзила подался вперед, выпятив нижнюю челюсть. Плохо дело, совсем завелся.
– Думаю, – спокойно сказал Демир и склонил голову набок. Качнув высоким гребнем седых волос, просунул худую морщинистую кисть в банку, зачерпнул катраньего масла и растер по ладоням, после чего принялся смазывать гребень, роняя на лицо жирные капли. Волосы станут еще жестче и засверкают на солнце. Враги будут бояться одного его вида, считая, что из головы старого мутанта торчат стальные шипы, которыми он проткнет их в схватке.
– Думает… старый дурень, – старший из братьев-мутантов заухал, довольный тем, что Демир не смог ответить на вопрос, и повторил: – Думает…
Стоян, сняв с ремня динамитную шашку, пихнул локтем Жива и показал ему взрывчатку.
– Чиво думать? Поджигай, бросай, – он повернулся к Тодору. – Вот так.
Щелкнул пальцами и достал из кармана меховых штанов зажигалку, чтобы запалить фитиль.
Тодор опустил тесак, уставился на брата, морща бугристый лоб. Он был младшим среди Верзил и вообще разговаривать не умел.
– Заткнись, Стоян, – ответил ему старик. На его блестящих от масла волосах играли сполохи костра. – А вы, молодые, чего ухи развесили? Самоходка та была броней обвешана, взрывом не возьмешь. Видали, сколько воинов Чембы там полегло?
Младшие братья закивали. Крум хмыкнул, дернув плечами, не прекращая возиться с рукоятью ножа.
– Глупые потому что, – продолжал Демир, – лезли на рожон. Мозгов совсем нет, как у Стояна.
Старший Верзила побагровел.
– Самоходку было не взять, – заключил старик.