Битва героев (сборник)
Шрифт:
Вик поежился, плотнее закутался в драное одеяло. Георг после вопросов о накопителе не хотел разговаривать, а когда пришла Кристин, так вовсе разозлился. Почему киборг переменился?
Сквозь стены в мастерскую проникал мерный рокот мотоплугов: бурильщики готовили бассейн к посевной. Утром наполнят его водой, запустят молодых улиток, водорослей набросают. К концу декады вода зацветет…
Вик спрыгнул с верстака, прошлепал босиком в угол, где были приколочены полки, на ощупь отыскал блюдце с огарком свечи и зажигалку. Запалив огарок, посмотрел на заполненные всякими вещами полки. Его интересовал небольшой старенький приемник в деревянном корпусе, который Вик заметил,
Сняв приемник с полки, он дунул на пыльную сеточку динамика и развернул обратной стороной. Устройство оказалось простеньким, внутри небольшая плата и гнездо, в котором сидела квадратная батарейка. Выковыряв ее из корпуса, Вик лизнул клеммы. Ощутив жжение на языке, вставил батарейку обратно и покрутил приемник в поисках тумблера. Не найдя, сообразил, что надо верньер повернуть на передней панели.
Щелкнуло, из динамика полилась тихая спокойная музыка. Видимо, Георг держал приемник на нужной частоте.
Вик прошел к верстаку, оставив блюдце со свечой на полке. Пламя слабо дрожало, бросая отсветы на стены. Дробильный пресс в другой части мастерской стал похож на огромного маниса с железными ногами-стойками, конвейер напоминал хвост ящера, а паровой котел с большим колесом-маховиком и печью – повозку.
Поставив приемник рядом с тисками, Вик забрался с ногами на верстак, развернул халат, который был у него вместо подушки, и достал из кармана пистолет Кристин. Затвор покрывали затейливые узоры, на костяных щечках рукояти было вырезано клеймо. Не все буквы оказались знакомы. Рассудив, что пистолет могли сделать еще до Погибели, не в Москве – тогда ведь много фабрик было, люди говорили на разных языках (Вик читал об этом), – разобрал оружие и тщательно осмотрел каждую деталь.
Пистолетом явно давно не пользовались, но при этом следили за ним – ржавчины не видно. Вик взял спиленный ударник, стальную иголочку с фалангу пальца, прикинул, сможет ли сам такой выточить на станке или надо просить Георга, – и, решив, что сможет, отложил его в сторону.
В динамике слабо затрещало, музыка прекратилась. Вик вздрогнул, ощутив, как сильно нагрелись ладони, в подушечках пальцев кольнуло. Спина покрылась потом, на лбу выступила испарина.
Сквозь помехи на мгновение прорвался глубокий, полный отрешенности голос.
– Осирис? – тихо позвал Вик, глядя на динамик, в котором снова хрюкало и булькало.
Пытаясь уловить в этих звуках знакомые интонации, Вик напрягал слух, но кроме помех ничего не слышал.
Нахлынули воспоминания: полет над Пустошью, странный разговор с… Он назвался Осирисом, сказал, что свободен, помянул силы и атипичные технологии для цивилизации хомо сапиенс, какие-то отсутствующие командные структуры, поэтому он свободен… Нет, не так. Осирис волен поступать, исходя из заложенной степени свободы воли.
Какая странная фраза. А что означает эта заложенная степень свободы воли?
Ладони быстро остывали, тело пробирал озноб, стучали зубы, выбивая дробь, будто Вик сидел на вибрирующей станине пресса, сквозь которую в лоток сыплется смолотая в труху панцирная крошка.
Из динамика снова полилась тихая музыка. Вик скинул одеяло, взял халат, вытер пот. При этом он постоянно следил за приемником, вдруг опять все повторится.
А что должно повториться? Разговор с Осирисом? Вик зажмурился, сжал кулаки, стараясь увидеть внутренним взором схему приемника, детали, замкнутую цепь, по которой течет ток из батареи.
Не вышло.
Но ведь раньше у него получалось!
Вик взял в руки приемник в надежде, что сейчас оттуда польется глубокий низкий голос Осириса, но заиграла новая мелодия.
А вдруг он утратил джагерские способности? Мысли спутались, воспоминания скакали с одного на другое.
Разозлившись на себя, Вик спрыгнул на пол, глубоко вдохнул и сделал пару резких наклонов. Выдохнув, развел руки в стороны и принялся выполнять упражнения. К зарядке его приучил отец. Когда мысли разрозненны, дело не спорится, надо успокоить себя, переключить мозги, отвлечься от всего. Со временем Вик усвоил это. К тому же легкая тренировка не помешает, тело нужно держать в форме, чтобы оставаться быстрым, ловким, как боевой мутафаг на арене Лужников. Если бы он мог выйти из мастерской и пробежаться вокруг, то непременно сделал бы это. Но Георг запер его и ушел спать в палатку.
Закончив с упражнениями, раскрасневшийся Вик повернулся к верстаку. Музыка по-прежнему лилась из динамика.
Что же все-таки произошло? Осирис пытался связаться с ним? Тогда, в капсуле над Пустошью, он несколько раз повторил, что будет наблюдать. Значит…
Вик быстро прокрутил события в Нарочи и вспомнил Владыку Баграта, тот тоже был джагером, умел ходить по некрозу, хоть и не имел способности видеть электронные цепи. Может, Осирис наблюдает за джагерами?
Покачав головой, Вик залез на верстак. Это все домыслы насчет Осириса. Слишком много вопросов – так много, что зарядка не помогла. Нужно выспаться. Георг появится рано утром, наверняка отойдет от вечернего разговора, и тогда Вик постарается его осторожно расспросить про вычислительную машину. Возможно, в накопителе найдутся ответы, но надо знать, где взять машину и как подключать устройство. В общем, предстоит долгий разговор, если киборг действительно оттает после вчерашнего.
Он встал на четвереньки, не слезая с верстака, подобрался к стене с полками и задул свечу.
Ферзь вздрогнул, открыл глаза. Пару мгновений в голове висела звенящая пустота, старый вор пытался сообразить, где он и что за бычары сидят по бокам.
Спереди загырчали на крымском наречии – и Ферзь вспомнил события минувшей ночи. Все-таки его сморило, ближе к утру случился приступ язвенной болячки, мутанты дали глотнуть какой-то дряни из фляги, и вор забылся во сне.
В утренних сумерках виднелись две фигуры, стоявшие возле сендера с омеговской эмблемой на капоте; говорил высокий, бритый налысо старик. Низкорослый мутант с аккуратной бородкой смотрел на лес, тянущийся справа от дороги, но, судя по позе, слушал внимательно.
Мутанты были в брезентовых плащах. Если бы Ферзь встретил таких в Москве, то решил, что перед ним обычные старатели. Поискал глазами пятого и услышал за спиной тихое сопение. Слева высились два кургана из мусора, один большой, другой поменьше. Свалку огибала светлая лента дороги, а впереди возвышались холмы. Что ж – он еще раз глянул по сторонам – мутанты едут правильно, за холмами Сетуньская пойма. Ферзь потер глаза морщинистыми пальцами, взъерошил волосы. От поймы совсем недалеко до нищих кварталов. Стоит на старую дорогу вырулить – и вот она, территория клана. Там и братва…