Битва при Тюренчене
Шрифт:
– Нет! Мало ли что еще может случиться. Выйдем в центр и пусть попробуют не заиграть!
При полном недоумении присутствующих они вышли на пустующий круг, взялись в вальсовой позиции за руки и Надин громко произнесла:
– Сказки Венского леса! Пожалуйста!
Сидевшая за пианино девушка зашуршала нотами, но еврейской наружности скрипач на слух стал наигрывать знаменитый вальс. Надин и Сергей плавно двинулись по паркету.
Почти сразу в их сплетенных ладонях и пальцах запульсировала кровь, рождая томные чувства, которые все более перерождались во взаимную страсть. Вскоре фигуры
Они могли летать так без конца, не обращая внимания на окружающих (никто из них в круг так и не вошел), но музыка смолкла. В некотором недоумении они остановились, потом пошли в сторону, но пальцы и ладони расплести были не в силах.
– Что это за цирковой номер ты устроила?– вдруг обратился к Надин криво улыбающийся прапорщик. – Только что сальто-мортале не проделывала…
– Что за тон? – непроизвольно возмутился Городецкий.
– А тебя, олух царя небесного, не спрашивают! – окрысился бывший фаворит.– Твое место на галерке!
И легким движением пальцев щелкнул соперника по носу!
«Дуэль неизбежна! – сверкнуло в душе Карцева. – Но хоть выбор оружия оставить за собой…».
Тотчас он жестко взял прапорщика за нос, потянул к себе и резко оттолкнул, подставив подножку. Тот отпрянул и упал с грохотом на пол. Тут же вскочив, закричал:
– Дуэль! Я тебя уничтожу!
– Нет! – пронзительно вскрикнула Наденька и бросилась на шею Городецкому. Потом вдруг резко метнулась к офицеру:
– Нет, Борис, прошу тебя, не надо!
– Убью! – прорычал тот. – И никто меня не уговорит!
– Прошу! Мы же друзья!
–Да?! – оскалился прапорщик. – Просто, значит, друзья? А этот, без году неделя, тоже будет друг? Или ты его теперь вместо меня целовать будешь?
– Борис! – засверкала глазами Надин. – Ты ведешь себя недопустимо!
– Я веду себя как человек чести и офицер! А офицеры оскорбления смывают только кровью, на дуэли! Ты, ничтожный шпак, принимаешь мой вызов?
– Пришлите мне завтра своих секундантов, – ровно сказал Городецкий– Карцев.
– Нет! Пришлю сегодня! Я не могу жить оскорбленным ни дня!
– Что вы делаете, мальчики, – вновь вскричала Наденька, – остановитесь!
– Что здесь происходит, молодые люди?! – грозно спросил появившийся из кабинета генерал-губернатор.
– Папа, они хотят устроить дуэль! Из-за меня! Останови их!
– Это невозможно, – упрямо сказал Борис. – Я смертельно оскорблен. Если же Вы ушлете меня куда-нибудь, имя этого подлеца покроется бесчестьем!
– Так, господин прапорщик! Тотчас отправляйтесь под домашний арест и не вздумайте его нарушать. Иначе вмиг окажетесь в Туруханском крае или на Диксоне. Я лично разберу
– Я уйду, но ты, Городецкий, подлец и трус! Пусть все об этом узнают!
– Да-а, – сказал Плец спустя четверть часа Городецкому у себя в кабинете. – Ситуация для тебя прескверная. Не допустить дуэли – твое имя будет безвозвратно опозорено. Допустить – он тебя убъет.
– Еще посмотрим, кто кого убъет, – проворчал Городецкий-Карцев.
– А ты что, хорошо стреляешь? Или шпагой, саблей владеешь? Этот-то точно все это умеет, профессия это его, а ты?
– Выбор оружия остался за мной, – сказал Карцев. – Сражаться, безусловно, придется: общественное мнение страшнее пистолета. Выберу шпагу, потому что немного ей фехтовал. Постараюсь сразу его убить, в длительном бою он меня одолеет.
– Как же ты его, интересно, убъешь под неусыпным наблюдением четырех секундантов? – едко спросил Плец. – В случае применения недозволенных методов дуэль будет признана неправильной и честное имя твое останется замаранным.
– Дуэлянт не ждет от дебютанта особой ловкости, на это и будет мой расчет. В том же Питере мы ходили на французскую борьбу «сава» и кое-какие необычные приемы я освоил.
– Гм… Дай бог, дай бог. Помни только, что правила должны быть соблюдены. Эх, я ведь уже планы на тебя стал строить, хотел к себе приблизить, взять неофициальным помощником…. Как прав был Шопенгауэр, призывавший развенчать дуэльный романтизм, сколько прекрасных людей погибло напрасно! Кстати, может, ты не дворянин? Тогда с тебя и взятки гладки…
– Отец в Польше шляхтичем был, сюда его сослали…
– Жаль! Ты, вроде бы, и Наде моей успел понравиться? Этот просто так бы не прицепился…
– Он ее оскорбил! А она – лучшая девушка на свете!
– Даже так? А кто на нее критику в начале вечера наводил?
– Я еще ее не знал…
– Во так-то! А то: гороскопы, зодиаки, древние мудрецы… Любовь – вот основное мерило отношений между полами. Надеюсь, ты не всех Скорпионов подряд любить будешь?
– Простите мне мое нахальство…
– Охотно прощаю. Жизнь нивелирует все заумствования. Хоть разум и стоит во главе мужского существования, понять женщину можно только через любовное чувство. Знаешь ли ты, как я счастлив с Машенькой? С периода жениховства и по сей день. Она моя утешительница и первая помощница в делах. Ладно, на эту и прочие темы мы, надеюсь, с тобой еще поговорим, выживи только…
– Значит, Вы даете мне добро на дуэль?
– Никуда не денешься, придется закрыть глаза. Но наглеца этого в случае твоей смерти я укатаю в самую глухомань, до выхода на пенсию… Кстати, у тебя друзья на роли секундантов есть?
– Нет фактически. Можно, конечно, обратиться к одноклассникам…
– Тогда я тебе их порекомендую, из моей канцелярии. Один сегодня и на дне рождения был, свидетель так сказать…
Глава двенадцатая. Дуэль.
По дороге домой молодой Сергей, естественно, испереживался. Карцев стал его успокаивать.
«Не кипишуй, мы его убъем, однозначно. Надо именно убить, иначе он не успокоится. Да и другим неповадно будет тебя затрагивать».