Битва в пустыне
Шрифт:
Он хотел обойти Римо, но к его горлу метнулась рука. Падающее тело взметнуло легкое облачко золотистой пыли. Больше он не двигался.
– Олл райт, джентльмены, – обратился к ним Римо. – Давайте установим правила. Всем выстроиться в одну линию!
Люди тупо повиновались.
– Каждый должен ждать своей очереди, – распоряжался Римо. – Выровняйте цепочку!
Очередь во главе с Клоггом начала медленно продвигаться к воде.
– Стойте! – воскликнул Римо. – Зачем этот хаос? Надо соблюдать порядок.
– Я – первый! Моя очередь, – запротестовал Клогг.
– Э, нет! – возразил Римо. – Тут есть птичка, которая прилетает на водопой. А потом еще обезьяна. Вам придется повременить. – Римо взобрался на горячий капот машины и выдержал паузу. – Да. Не забудьте, пожалуйста: норма – одна ложка. И ни капли больше!
Люди смотрели на него, не понимая.
– Я не оговорился, джентльмены, – только одна ложка. Мы должны помнить о наших постоянных потребителях. Надо, чтобы хватило и им.
С дальнего конца оазиса прилетела птичка, напилась и села на дерево.
– Теперь можно? – спросил Клогг.
– Одну минуту! – спохватился Римо. – Сегодня вода выдается только четным номерам. Какой у вас номер, Клогг, четный или нечетный?
– Четный, – выдохнул Клогг.
– Простите, – сказал Римо, – но я вам не верю. По-моему, у вас у всех номера нечетные. Во всяком случае, мне так кажется.
Парни сердито заворчали и подвинулись вперед.
– Ах, вы так? – сказал Римо. – На сегодня лавочка закрывается.
Он соскочил с капота и встал на их пути с револьвером наизготовку. И хотя они были взбешены, никто из них не решился рисковать жизнью.
– Все к машине! – скомандовал Римо.
Люди посмотрели на него с удивлением, но все же потащились к «форду». Они набились в открытый кузов, глядя на Римо со страхом и надеждой. Тот взмахнул рукой, и все они – пока еще живые – заснули.
Он сел за руль, завел мотор и поехал прочь от оазиса в направлении бескрайних песков, которые простирались на его карте, не перемежаемые ни единым деревцем.
На ходу он нашел в «бардачке» гаечный ключ и нагнулся, чтобы заклинить акселератор. Ключ вошел плотно, и мотор заработал на больших оборотах. Затем Римо выжал сцепление, и машина пошла накатом до тех пор, пока не остановилась. Тогда он включил первую скорость и плавно отпустил педаль сцепления. Машина пошла вперед. Он рассчитал, что горючего хватит еще на час, даже при том, что она пойдет на первой скорости. А люди будут без сознания по меньшей мере часа два.
Римо подождал, когда «форд» пойдет ровнее, потом открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Он стоял и смотрел, как она шла вперед, набирая скорость, увозя свой бесчувственный груз. Они очнутся, когда машина будет стоять без горючего. Они найдут себе могилу в пустыни.
Глядя им вслед, Римо поднял руку и отдал прощальный салют. Эти люди сами обрекли себя на смерть. Чего же они еще ожидали?
– Вы получите от американца все, что ожидали, – пробормотал он.
Римо вернулся на дорогу, ведущую к столице, и побежал спорой рысью в Даполи. В последнее время у него не было случая потренироваться как следует в беге.
По пути он заметил какую-то машину, возвращавшуюся в город. Она ехала по дальней дороге, идущей от гор Геркулеса, и он не придал ей значения. Садиться в машину ему не хотелось – в такой день было приятно пробежаться.
Глава восемнадцатая
В то предрассветное утро, кроме Римо, Клогга и его «особого персонала», в пустыне были и другие люди.
Полковник Барака проснулся в своей постели со смутным чувством тревоги. Оглядевшись вокруг, он увидел Нуича, который стоял у его кровати и смотрел на него. Слабый свет ночника отбрасывал на лицо азиата резкие черные тени, и оно выглядело злым и хмурым.
– Вставай, чумазая харя, – сказал Нуич.
Не смея протестовать. Барака встал, оделся и безмолвно последовал за Нуичем на задний двор, где оба сели в лимузин. Барака сел за руль, и Нуич велел ему ехать в пустыню по южной дороге, ведущей через пески к возвышающимся вдали горам Геркулеса.
После нескольких безуспешных попыток завязать разговор Барака умолк. Примерно через час Нуич сказал:
– Хватит. Остановись здесь.
Барака взглянул на него вопросительно. Нуич сердито зарычал:
– Говорят тебе, стой, неумытая харя!
Барака остановил машину посреди дороги, вытащил ключ зажигания, гадая, что будет дальше.
– Разве можно ожидать честности от свинопаса! – сказал Нуич.
Барака взглянул на него и ничего не сказал. Через ветровое стекло Нуич неотрывно смотрел на возвышающиеся вдали горы.
– Я предложил тебе защиту от гибели, предсказанной в легенде, а ты отплатил мне черной неблагодарностью.
– Но я…
– Молчать, чумазая харя! Ты знаешь, о чем я говорю. Я предложил тебе свое покровительство, потому что хотел, имея на то свои причины, разделаться с людьми, которые должны были прийти в эту страну, чтобы сместить тебя. Чтобы заманить их в ловушку, я уничтожил тех ученых в Соединенных Штатах и ввел эмбарго на поставки нефти. Чтобы вывести их из равновесия, я приказывал тебе не отвечать на их письма и предупреждения. Все это входило в мои планы – я ждал того часа, когда смогу нанести удар. Мне нужно было удержать их здесь.
– Но почему? – спросил Барака. Будучи военным человеком, он подходил к этому делу соответственно. – Вы ведь их знаете. Почему бы вам не уничтожить их сразу?
– А потому, чумазая харя, что я хочу заставить их поломать голову. Они знают, что я здесь, и гадают: когда он обнаружит себя? Когда он нанесет удар? Главное удовольствие не в самом нападении, а в том, чтобы заставить их поволноваться в ожидании атаки.
– Ну и?..
– Ну и вот, чумазая свинья, твое предательство лишило меня этого удовольствия.
– Нет, вы не правы, – искренне сказал Барака.
– Только не лги! – Нуич продолжал смотреть прямо перед собой, цедя слова сквозь сжатые зубы. – Ты вошел в сепаратную сделку с нефтяным дельцом Клоггом, чтобы передать лобинийскую нефть его компании, а он будет продавать ее Соединенным Штатам.
Барака хотел было возразить, однако не стал этого делать. Какой смысл разбавлять ложь правдой. Нуич знал главное.
– Но какое это имеет значение? – сказал полковник. – Эмбарго ведь никто не отменял.