Битва за Дарданеллы

Шигин Владимир Виленович

– Из флагманов нонешних достойных и по старшинству наличествуют два: Ханыков да Кроун! – не задумываясь ответил Чичагов.

– Ханыков тоже стар, а Кроун – англичанин. Нам же в делах греческих обязательно нужен командующий из православных, – высказал свое мнение молчавший до тех пор Чарторыский. – У вас же, Павел Василич, в Рогервике Ушаков на гребном флоте сидит. Он в делах средиземноморских известный мастер, да и греками весьма любим. Может, снова его туда отправить?

– Этого не надобно! – поморщился Александр. – Больно уж своенравен. Кто у нас, помимо Ушакова, еще сыщется?

– Есть еще ревельский портовый командир Сенявин. Чин имеет контр-адмиральский, в море знающ, в боях пытан. К тому же русский и из старой фамилии. – Адмиралу Алексею Наумовичу не сын ли?

– Нет, ваше величество, племянник! Сыном он приходится умершему вице-адмиралу Николаю Ивановичу Сенявину. – Что за сим кандидатом в послужном списке?

– В турецкую войну хорошо дрался в корабельном флоте. Отмечен крестом Георгиевским. Вместе с Ушаковым был в море Средиземном и при Корфу. Затем начальствовал успешно портом Херсонским, а теперь Ревельским.

– Что в море Мидетеранском побывал, то хорошо. Сколько годов от роду?

– Сорок два. Возраст весьма подходящ: и молод и опытен!

– Что ж, креатур и в самом деле не плохой, – помолчав, кивнул Александр Первый. – Однако прежде все же снеситесь в Рогервик со стариком Ушаковым. Хочу я и его совета насчет кандидатуры флагманской выслушать!

– Ушаков и вправду Сенявина знает как никто иной! Они вместе еще во вторую турецкую войну воевали, затем Корфу штурмовали, ныне оба в одной и той же дивизии Белого флага состоят! – склонил голову Чичагов.

– Хорошо! – кивнул Александр. – Остальное доложите завтра!

Расставшись с вышедшими министрами, император облегченно вздохнул. Флотскими делами он всегда занимался с едва скрываемым отвращением.

На следующий день Чичагов вновь прибыл к царю. На этот раз у него был новый план. Морской министр предложил Александру двинуть на Средиземное море весь Балтийский флот. Сам он был готов возглавить этот поход. Со стороны Черного моря тоже предполагалось перебросить к сторожившему Корфу двумя фрегатами командору Сорокину еще один отряд.

– Нет! – покачал головой император. – Большую часть сил непременно следует оставить на Балтике, ибо возможно обострение дел со шведами, да и кто знает, куда задуют политические ветры завтра! Оголять столицу я не позволю ни при каких обстоятельствах! А, кроме этого, ваш еще надо готовить с Теттом десантную операцию в Померании.

После таких слов Чичагов сразу же потерял личный интерес к затеваемой экспедиции и вернулся к старой кандидатуре на пост командующего. Вызванному из Ро-гервика в Петербург Ушакову министр передал суть разговора с царем.

– Теперь хотелось бы выслушать и ваше маститое слово!

– Мои отношения с Сенявиным вы знаете. Никогда я его не терпел, не терплю и сейчас. Однако, глядя правде в глаза, скажу одно: лучшего адмирала вам на эту должность во всем флоте не сыскать. Будет Сенявин на Корфу – будет там нам и удача несомненная! – сказал, как всегда, честный и прямой адмирал Ушаков1.

В тот же день в Ревель был отправлен курьер с приказанием командиру порта, сдав дела одному из помощников, срочно прибыть в столицу для конфиденциальной беседы с морским министром.

От Невы до здания Морского министерства всего пара шагов. Здание адмиралтейства уже тогда поражало современников вычурным русским ампиром, обилием тритонов и якорей в отделке фасада. Морская атрибутика должна была, по мнению архитекторов, навевать посещающим «здание под шпицем» романтические настроения.

Чичагов быстро ввел Сенявина в курс дела. Ни о каком отказе от предложенной должности речи быть не могло. Да такого бы себе Дмитрий Николаевич никогда и не позволил: коль ныне нужен Отечеству, значит, он готов! – Когда надо отплыть?- спросил лишь только.

– Вчера! – изобразил улыбку Чичагов. – Корабли для вашей дивизии мы уже определили. В Кронштадте работы на них вот-вот начнутся, но дел еще хватит всем, а вам в первую очередь. Как всегда, плохо дело обстоит с пушками и такелажем, о командах я уже и не говорю. Сегодня же поезжайте в Кронштадт и занимайтесь всем на месте. – Мои полномочия?

– Действуйте моей властью и выгребайте все, что только можно! Высочайший указ о вашем назначении будет подписан на днях. Копию его я вам тотчас перешлю. Время и обстановка не ждут!

Засучивать рукова Сенявину и вправду пришлось всерьез. До его приезда начальников кронштадтских отправка эскадры не особенно волновала. Все пришлось начинать почти с чистого листа. Для отправки на Средиземное море были первоначально определены 74-пушеч-ные «Москва», «Петр» и «Ярослав», вместе с ними легкий фрегат «Кильдюин». Чуть позднее к ним были добавлены 80-пушечные «Уриил» и «Селафиил».

Большинство кораблей к походу были не готовы и неукомплектованны. К тому же в мае собирались выходить в море, и главные силы флота под началом адмирала Тет-та, отряженные для перевозки десанта в шведскую Померанию. Поэтому поначалу Сенявину пришлось особенно тяжко. Вскоре, конечно, все встало на свои места: императорские указы, личный контроль министра свое действие возымели, но работать Сенявину и его помощникам приходилось все равно круглосуточно.

Чем только не пришлось заниматься! Многого из значащегося в бумагах снаряжения просто не было в природе. Часть парусов первого и второго комплектов пришлось брать подержанными, а третий и вовсе предстояло шить своими силами уже в пути. Только что назначенному командующему приходилось дотошно вникать практически в каждую мелочь. От всего этого голова шла кругом. То эскадру заваливали сальными свечами, которые при жаркой погоде плавятся в несколько часов, то откуда-то навезли ломаных брандспойтов, а то в ведомостях припасов, предполагаемых к погрузке на «Киль-дюин», оказалось столь много, что бедный фрегат, погрузивши все в свои трюмы, попросту затонул бы прямо у причальной стенки.