Битва за любовь (Запах серы)
Шрифт:
— Она сказала тебе, почему она его убила?
Я вздохнула и потерла ногу. Туфли мои потерялись во время суматохи у озера, подошвы ног не загрубели, как у Джейми, и я все время цепляла колючие занозы.
— Это целая история. У тебя есть в седельных сумках какая-нибудь еда? Достань, пожалуйста, а я все тебе расскажу.
К долине Брох Туарах мы подъехали на следующий день. Едва мы спустились с предгорий, я заметила вдали одинокого всадника, который двигался нам навстречу. Первый человек, увиденный мною после отъезда из Крэйнсмуира. Это был полный и
Мы путешествовали почти целую неделю, спали под открытым небом, умывались холодной водой из ручьев, питались кроликами и рыбой — охотничьей и рыбацкой добычей Джейми, а также съедобными растениями и ягодами, какие мне удавалось найти. Пища наша была лучше, свежее и разнообразнее, чем в замке, хоть и более зависела от непредсказуемых случайностей.
Но если проблема питания в нашей бродяжнической жизни была решена удовлетворительно, то с внешним видом дела обстояли куда хуже. Джентльмен верхом на лошади, завидев нас, придержал коня, потом, нахмурившись, медленно зарысил к нам с явным намерением выяснить, кто мы такие.
Джейми, который настаивал на том, чтобы большую часть пути ему идти пешком и поберечь лошадь, вид имел поистине устрашающий: штаны до самых колен покрыты красноватой пылью, рубашка изорвана о колючие ветки ежевики, а щетина недельной давности торчала во все стороны на щеках и подбородке.
Волосы у него за последние месяцы сильно отросли до плеч. Обычно заплетенные в косицу или завязанные на затылке шнурком, сейчас они лежали свободно, густые и разлохмаченные, в них запутались обрывки листьев и обломки веточек. Лицо загорело до цвета темной бронзы, башмаки потрескались; за поясом палаш и кинжал — ни дать ни взять одичавший горец.
Но и я выглядела не лучше. Свою наготу я скромно укрыла в пышных складках парадной рубашки Джейми; на мне также были останки собственного платья; ноги босые, на плечах плед — как есть оборванка. Благодаря сырому воздуху и отсутствию гребня или щетки волосы мои лежали, а вернее, торчали как им заблагорассудится. Они тоже сильно отросли за время моей жизни в замке и болтались по плечам, попадая порой на глаза, когда ветер дул сзади, как сейчас.
Убрав с лица непослушные пряди, я наблюдала за опасливым приближением джентльмена в сером.
Джейми, заметив его, остановил коня и ждал, пока джентльмен подъедет достаточно близко, чтобы вступить в разговор.
— Это Джок Грэхем, — пояснил он мне. — Живет выше по дороге. В Мурх Нардаге.
Мужчина остановился в нескольких ярдах и принялся нас разглядывать. Заплывшие жиром глазки подозрительно щурились на Джейми, потом вдруг распахнулись насколько могли широко.
— Лаллиброх? — недоверчиво спросил мужчина.
Джейми вежливо наклонил голову. Затем с абсолютно необоснованной гордостью собственника положил руку мне на бедро и объявил:
— А это леди Лаллиброх.
Рот у Джока Грэхема приоткрылся дюйма на два, но, спохватившись, он подобрал челюсть и изобразил на лице подчеркнутое уважение.
— Мое… почтение… леди, — проговорил он, запинаясь, с запозданием приподнял шляпу
— Да. — Джейми бросил взгляд через, плечо на прорезавшую холм лощину, о которой он говорил мне, что это проход в Брох Туарах. — Вы бывали там в последнее время, Джок?
Грэхем перевел глаза с меня на Джейми.
— Что? О да. Да, я там бывал. У них все в порядке. Я уверен, что они будут вам рады. Доброго пути, Фрэзер.
Он поспешно ткнул свою лошадь каблуками под ребра и, обогнав нас, поехал вверх по долине.
Мы смотрели ему вслед. Ярдов через сто он неожиданно остановился. Повернулся в седле, привстал на стременах и приложил к губам сложенные рупором кисти рук. Ветер донес до нас приглушенное, но четкое восклицание:
— Добро пожаловать!
Скоро всадник скрылся на подъеме.
Название Брох Туарах означает «башня, обращенная на север». Если взглянуть с горы на скалу, давшую название небольшому имению, то она выглядит ничуть не крупнее тех, какие мы миновали в предгорьях.
Мы двигались по узкому каменистому проходу, ведя лошадь в поводу. Потом дорога стала легче, она полого спускалась через поля мимо разбросанных там и сям коттеджей и наконец превратилась в извилистую дорожку, которая вела к дому.
Дом был больше, чем я себе представляла: красивое белокаменное трехэтажное здание, окна окаймлены серым камнем, на высокой черепичной крыше множество труб; выкрашенные белой краской маленькие домики окружали главное здание, словно цыплята наседку. На невысоком пригорке за домом возвышалась старая башня; в ней было футов шестьдесят вместе с увенчивающей ее конической крышей, похожей на колпак колдуна, в верхней части башни были в три ряда прорезаны маленькие стрелообразные отверстия.
Едва мы подъехали поближе, как где-то за домами поднялся невероятный гам. Донас шарахнулся в сторону и заржал. Не слишком опытная всадница, я немедленно свалилась с седла и позорно шлепнулась на пыльную землю. Мгновенно оценив сравнительную важность событий, Джейми ухватил за повод бьющуюся лошадь, предоставив мне выпутываться самой.
К тому времени, как я встала на ноги, собаки оказались совсем близко, они лаяли и рычали. С перепугу я их насчитала чуть ли не дюжину, и все они злобно скалили зубы. Но тут раздался крик Джейми:
— Бран! Люк! Назад!
Псы затормозили в нескольких футах от меня. Завертелись, продолжая рычать, хоть и менее уверенно, и тут на них снова прикрикнул Джейми:
— Назад, эй вы, язычники!
Они отступили, и хвост у самого крупного пса начал вопросительно подергиваться — раз, потом другой.
— Клэр, иди прими у меня лошадь. Донас их не подпустит, а им нужен я. Иди медленно, они тебя не тронут.
Джейми говорил размеренно и негромко, чтобы не возбуждать ни лошадь, ни собак. Я не чувствовала себя особо уверенной, однако потихоньку двинулась к Джейми. Донас вздернул голову и выкатил глаза, как только я взялась за повод, но я была отнюдь не склонна терпеть его штучки, крепко потянула повод вниз и ухватилась за недоуздок.