Битва за любовь (Запах серы)
Шрифт:
— Вы не пробовали натирать ее бальзамом Джилиада? — спросила я. — Помогает также водяной перец или отвар руты.
— Водяной перец не пробовал, — ответил он, явно заинтересовавшись. — Спрошу у Дженни, умеет ли она его приготовить.
— Я охотно приготовлю его для вас, — пообещала я — мне этот человек понравился — и оглянулась на дом, добавив не без сомнения: — Если мы пробудем здесь достаточно долго.
Мы поболтали еще некоторое время вполне непринужденно, прислушиваясь одним ухом к тому, что происходило в гостиной, потом Диен наклонился и осторожно установил искусственную ногу, прежде чем подняться
— Мне кажется, нам пора вмешаться. Если один из них замолчит достаточно надолго, чтобы услышать другого, они могут серьезно обидеть друг друга.
— Надеюсь, обойдется словесной обидой. Айен хихикнул.
— Ну, не думаю, чтобы Джейми поднял на нее руку. У него достаточно выдержки, чтобы не отвечать на провокации. Ну а Дженни в крайнем случае даст ему затрещину, но не более того.
— Она это уже сделала.
— Ружья заперты, а все ножи в кухне, кроме того, который у Джейми за поясом. Но он, конечно, не подпустит ее к себе настолько близко, чтобы она моглавыхватить у него кинжал. Нет, они оба в полной безопасности. — Он приостановился возле двери. — Что касается нас с вами, это уже другое дело. — И он подмигнул.
При появлении Айена служанки сорвались с мест и тотчас упорхнули. Однако домоправительница по-прежнему торчала возле двери в гостиную, поглощенная зрелищем, а тезка Джейми прижимался к ее объемистой груди. Она настолько увлеклась, что, когда Айен заговорил с ней, подпрыгнула, словно от укола булавкой, и прижала руку к сердцу.
Айен вежливо кивнул ей, взял у нее ребенка и вошел в гостиную. Мы немного задержались на пороге, чтобы уяснить мизансцену. Брат и сестра переводили дыхание, оба встрепанные, с горящими глазами — прямо-таки два разъяренных кота.
Маленький Джейми при виде матери забил ножками на руках у Айена и, как только оказался на полу, с криком «Мама!» бросился к ней, словно почтовый голубь к родимой голубятне.
— Мама, возьми меня!
Дженни повернулась, подхватив мальчугана, и вскинула на плечо, как ружье.
— Ты можешь сказать твоему дяде, сколько тебе лет, родной? — спросила она — даже не спросила, а проворковала, но в этом ласковом ворковании ясно слышался призвук бряцающей стали.
И мальчик этот призвук услышал; вместо ответа он уткнулся лицом в мамину шею. Чисто механическим движением она погладила ребенка по спине, но продолжала смотреть на брата.
— Он не говорит, так скажу я. В прошедшем августе ему исполнилось два года. И если ты достаточно умен, чтобы сосчитать, в чем я весьма сомневаюсь, то мог бы сообразить, что он зачат через полгода после того, как я в последний раз видела твоего Рэндолла, когда он на нашем дворе собирался своей саблей лишить жизни моего брата.
— Ах вот оно как! — Джейми сердито сверкнул глазами на сестру. — Но я слышал кое-что другое. Все говорят, что ты пустила этого мерзавца к себе в постель. И не один раз — он стал твоим любовником. Так что ребенок его. — Он пренебрежительно кивнул в сторону своего тезки, который опасливо поглядывал из-под материнского подбородка на большого, шумного незнакомца. — Я верю, что новый ублюдок, которого ты носишь, не его, потому что Рэндолл вплоть до марта месяца находился во Франции. Стало быть, ты не просто шлюха, но еще и неразборчивая шлюха. Кто же отец этого твоего чертова семени?
Высокий
— Я его отец, — мягко произнес он. — А также отец вот этого. — Припадая на деревянную ногу, он подошел и взял у пылающей негодованием жены малыша. — Говорят, он на меня немножко похож.
В самом деле, лица их, расположенные рядышком, были поразительно схожи, только у одного округлые детские щечки, а у другого нос с горбинкой. Тот же высокий лоб и узкие губы. Те же пушистые брови дугой над глубоко посаженными светло-карими глазами. Джейми, уставившись на эту пару, вид имел, словно ему дали по затылку мешком с песком. Он закрыл рот, сглотнул, но явно не имел представления, что делать дальше.
— Айен, — слабым голосом выговорил он, — так вы женаты?
— Ну да, — весело ответил его шурин, — А как же иначе?
— Понимаю, — пробормотал Джейми, потом откашлялся и принялся часто-часто кивать Айену. — Это очень благородно с твоей стороны, Айен. Я имею в виду, взять ее в жены. Очень благородно.
Я так поняла, что Джейми в этой ситуации может понадобиться моральная поддержка, поэтому подошла и тронула его за руку. Его сестра задержала на мне пристальный взгляд, но не сказала ни слова. Джейми огляделся и, кажется, удивился, заметив меня: по-видимому, он начисто забыл о моем существовании. Что, впрочем, и не так уж удивительно. Но он был явно доволен вмешательством, протянул руку и выдвинул меня вперед.
— Моя жена, — произнес он отрывисто и указал на Дженни и Айена. — А это моя сестра и ее… — Он не договорил, увидев, что Айен и я обменялись любезными улыбками.
Но Дженни не дала себя отвлечь светскими тонкостями.
— Значит, ты считаешь, что с его стороны было благородно на мне жениться? — спросила она, не обращая внимания на обряд представления.
Айен поглядел на нее вопросительно, и она с полным презрением махнула рукой в сторону Джейми.
— Он, понимаешь ли, считает, что с твоей стороны было благородно взять в жены обесчещенную девицу! — Тут она фыркнула с такой силой, что это сделало бы честь человеку вдвое больше ростом. — Поганый болтун!
— Обесчещенную девицу? — Айен был явно изумлен, а Джейми неожиданно рванулся вперед и ухватил свою сестру за руку выше локтя.
— Ты не сказала ему о Рэндоллле? Дженни, как ты могла поступить подобным образом?
Если бы Айен не удержал Дженни за другую руку, она, наверное, вцепилась бы брату в глотку. Айен твердо отодвинул ее за себя и сунул ей маленького Джейми, которого она вынуждена была подхватить, иначе ребенок упал бы на пол. После этого Айен обнял Джейми за плечи и отвел на безопасное расстояние.
— Всему этому совершенно не место в гостиной, — сказал он негромко, но категорически. — Однако, возможно, тебе небезынтересно будет узнать, что в брачную ночь твоя сестра была девственницей. Прошу прощения, но меня вынудили это сообщить.
После его слов ярость Дженни обрушилась в равной мере на брата и на мужа.
— Как ты смеешь говорить о таких вещах в моем присутствии, Айен Муррей? — вспыхнула она. — И даже в мое отсутствие! Моя брачная ночь не касается никого, кроме меня и тебя, и, уж во всяком случае, его она не касается! Теперь тебе осталось только, показать ему мою брачную простыню!