Битва За Масть
Шрифт:
Буквально через десяток железнодорожных путей в сторону от злосчастного пустого состава стоял другой, точная копия предыдущего. Отличие ситуации было только в том, что вдоль него быстрыми уверенными шагами шла группа людей во главе с Сашей Беловым, Филом и Космосом. Вслед за ними едва поспевал железнодорожник. Замыкали процессию несколько боевиков из бригады.
В проеме открытого вагона радостно распевал бодрую песенку Пчела:
– Советский цирк умеет делать чудеса, - вопил он, имея на то все основания.
За его
Космос ласково приник к волшебному грузу:
– Теперь это все наше, прикинь!
– ясное дело, кому, как не сыну астрофизика, было оценить возможности крылатого металла.
– Золото Маккены, - восторженно и одновременно снисходительно подвел итог Саша.
– В Уфе, на сортировочной, вагоны отцепили, поставили пустые, опломбировали, и ту-ту-ту! Вперед, с песнями, - из Пчелы так и перли восторг и гордость за содеянное с таким блеском, он даже попробовал изобразить движущийся паровоз.
– Орлы. Ну просто орлы.
– Саша по-ленински щурился на солнце и Пчелу.
– Теперь этот урод никуда не денется.
Махнув бойцам, он браво отдал приказ:
– Закрывайте. Вместе с Пчелой.
Хохочущий Пчела, изо всех сил отмахиваясь от протянутых к нему рук, все же не отбился. Его схватили и несколько раз подкинули в небо, по-прежнему голубое. Что и говорить, это был, конечно же, Пчелин триумф.
Один только Фил остался серьезным, отдавая последние распоряжения пожилому железнодорожнику в старенькой форменной фуражке:
– Слышь, командир. Как договорились: закрываешь, пломбируешь, а бабки потом.
Командир согласно кивал.
Роли переменились. Если еще недавно Артур был полным хозяином положения, то сейчас "министерские" заказчики были вправе диктовать свои условия. Оговоренный срок Артур элементарно просрал. А еще пальцы гнул.
– Артур, пойми, мы очень зависим от этого металла, - беззлобно, но со значением говорил щекастый.
Артур суетливо оправдывался:
– Я понимаю, но вы тоже меня поймите, - наискосок через весь кабинет Артур перебежал к карте Советского Союза, висевшей на стене.
– Посмотрите на эту карту наших долбаных железных дорог. Здесь - Москва, - ткнул он толстым пальцем, - здесь - Таджикистан... Они и в нормальное-то время очень плохо функционировали, - будто двоечник перед учителем географии оправдывался он, прекрасно при этом понимая, что оправдания выглядят неубедительно и чудовищно глупо.
Естественно, ответ он получил вполне ожидаемый:
– Артур, это твои трудности, - тон щекастого стал уже более раздраженным.
Прыжки и ужимки Артура его трогали меньше всего. Его волновал только алюминий.
– Да, я понимаю, но подождите...
Второй гость, с седым ежиком, всегда отличавшийся исключительной корректностью и молчаливостью, почти по-хозяйски взял с Артурова стола первую попавшуюся папку, потряс ею в воздухе и демонстративно бросил обратно на стол. Это, очевидно, была точка в разговоре:
– В общем, мы готовы ждать, ну, еще неделю, не больше.
Мужчины молча поднялись. Щекастый исподлобья глянул на Артура и оценивающе оглядел обстановку его кабинета. Достав из кармана монетку, он крутанул ее по столу в сторону Артура. Монетка завертелась быстро, волчком. Артур, сидя в кресле, завороженно смотрел на нее.
– Знаешь, Артур, такую арию, - на выходе из кабинета обернулся щекастый, - "Люди гибнут за металл"?
– До встречи, - без тени улыбки завершил разговор седой.
Артур остался один на один со своими невеселыми "металлическими" мыслями. Монетка слишком вещественно напоминала о том, что он попал. Как кур во щи. Точнее, в тысячу раз хуже.
– Артур Вениаминович, - заглянула Людочка.
– Вам Белов звонит.
– А?
– Белов. Александр.
– Кто?
– по его интонации Людочка поняла, что до шефа наконец-то дошло.
– Он спрашивает, как у вас настроение?
– Да понял, понял...
– безвольным жестом отмахнулся Артур.
Буквально за несколько секунд на лице его сменилось несколько противоречивых чувств: растерянность, бешенство и проблески решимости. Голова его, наконец, начала соображать. И главное, что она сообразила, - к разговору с Беловым он не готов. Пока не готов.
– Скажи, меня нет. Я скоропостижно скончался. Меня вообще здесь нет. Я уехал. В Таджикистан. Нет, в Монголию. Так. Стоп.
Артур швырнул монетку в корзину для бумаг.
– Соедини меня срочно с Петром.
Он закурил сигарету и чертыхнулся - чуть было не зажег с фильтра.
– Сволочь, - бормотал он едва ли не с восхищением.
– Скотина...
VII
Саша свернул на Герцена. Время еще в запасе было, поэтому он ехал настолько медленно, насколько мог. Оля сидела рядом спокойно, глядя вперед на мокрую мостовую. Но он чувствовал, как она волнуется. Все-таки сегодня в каком-то смысле решалась ее судьба. Комиссия консерватории определяла сегодня, кому из вчерашних выпускников что светит.
– Ну вот, прикинь, - излишне бодро предположил Саша, - тебе сейчас говорят: "Распределяетесь в "Ла Скала"!" Или куда там?
– В Бостонский симфонический оркестр, - подсказала Оля, и на щеках ее обозначились ямочки.
Значит - немного расслабилась.
– Во. В Бостонский. Что будешь делать? Бросишь меня, да? Поедешь в Америку проклятую?
– он покосился на Олю и подмигнул памятнику Чайковского, сворачивая во двор консерватории.
– Во-первых, я хочу сольно выступать, - не без пафоса заявила Оля.
– А во-вторых, никуда я от тебя не поеду, знаешь прекрасно.
– Знаю, маленькая моя. Давай, ни пуха. Я тебя жду.