Битва За Масть
Шрифт:
В окружении портретов великих композиторов и исполнителей Оля чувствовала теперь себя совсем чужой. Она слушала Валентина Георгиевича, но мысленно была уже далеко отсюда.
– Олечка, поверь мне, старому профессору, я сам через все это прошел. Нужно обладать экстраординарным талантом, чтобы добиться таких вот вершин.
– Валентин Георгиевич, артистично всплеснув руками, призвал в свидетели портреты великих.
– Ты человек способный, но скажи, неужели тебя устроит шестой пульт в оркестре? И даже не в оперном, а драматическом?
Оля понимала,
– Оленька, я очень уважаю твоих родителей, они мне были очень близки, я чувствовал бы себя нечестным, если бы тебе этого не сказал...
Оля подошла к роялю и взяла простенький минорный аккорд.
– Я поняла все, Валентин Георгиевич, - неожиданно для самой себя спокойно и почти безразлично проговорила она.
– Мне надо идти, извините. Меня просто ждут внизу. До свидания.
Вымученно улыбнувшись, Валентин Георгиевич лишь беспомощно пожал плечами - он сделал для нее все, что мог.
Тяжелые двери консерватории медленно закрылись за ней. Наверное, навсегда.
Машина была не заперта, но Саша куда-то исчез. Посмотрев по сторонам, Оля села в машину. В салоне невыносимо громко звучал фрагмент скрипичной сюиты Рахманинова. Оля резко повернула ручку настройки - из динамика полилась какая-то тупая попса. Но в данный момент эти звуки раздражали ее меньше.
Невидящим взглядом Оля смотрела сквозь лобовое стекло на счастливых студентов с футлярами в руках и совсем им не завидовала. С нее хватит.
Наконец явился Саша. Такой запыхавшийся, будто бегал на длинные дистанции.
– Ты где был? Что машину оставил?
– Я за сигаретами бегал, - ответил он, заводя машину.
– Ну, что сказали?
– В Москве остаюсь, - впервые ей ничего не хотелось объяснять Саше.
– Ну и славненько, Олька, - отозвался он весьма довольно.
– Все нормально. Будем жить-поживать и - как это говорится - добра наживать!
Выворачивая на улицу, он успел бросить внимательный взгляд на Олю: да, похоже, не повезло сегодня его девочке. Ну да ничего, прорвемся. И теперь, еще более внимательно, он посмотрел в зеркало заднего вида. Все было чисто. Надо было только избавиться от гранаты, которая оттягивала карман плаща. Жизнь продолжается.
* * *
Свернув с Кривоколенного переулка в Армянский, Петр увидел, что его уже ждут. Рядом с черной "Волгой" по тротуару прохаживался Силантьев. "Ну и рожу он себе отъел. Прямо член ЦК комсомола", - привычно констатировал Петр.
Остановившись метрах в десяти, Петр вышел из машины и подождал, пока Силантьев подойдет к нему сам.
– Опаздывать нехорошо.
– Силантьев изо всех сил старался выглядеть начальником.
Петр многозначительно посмотрел на часы, но ничего не ответил.
– Ладно, ладно, - примирительно замял Силантьев.
– Ну как?
Окинув его взглядом, Петр указательным пальцем провел по своему шраму на щеке:
– Вел себя достойно. Не трухал, угрожал гранатой.
– Петр эти слова произнес едва ли не с гордостью за своего "клиента".
– У пацана стержень.
– Хорошо, давай кассету. Ты записал?
– Да, - ответил Петр и достал из кармана диктофон. Вынув кассету, он передал ее "комсомольцу".
– Что мне Артуру сказать?
– Инструкции в рабочем порядке, - деловито ответил Силантьев.
– Все, будь здоров.
Машины - черная "Волга" Силантьева и БМВ Меченого - развернулись и разъехались. Каждая в свою сторону.
VIII
Несмотря на все внешние изменения в жизни страны, в здании на Лубянке продолжалась обычная рутинная работа. Шпионы в мире еще не перевелись, да и, судя по всему, никогда не переведутся.
Но те сотрудники, что собрались сегодня в кабинете генерал-майора Хохлова, шпионами никогда не занимались.
Собравшиеся были действующими сотрудниками знаменитого Пятого Главного управления КГБ СССР. И прежде по роду своей деятельности занимались, так сказать, вопросами исключительно идеологическими. То есть следили за собственными гражданами. Их же, родных, брали в разработку. Объектами деятельности этих "суперпрофессионалов" были всякие диссиденты и прочие недовольные политикой партии и государства отщепенцы...
Перестройка, казалось, все поставила с ног на уши. Но ситуация полного разброда продолжалась в "Пятерке" совсем недолго. Появились гораздо более интересные и, что куда важнее, более выгодные сферы применения сил. А именно: контроль за новыми политическими движениями, нарождающимся российским бизнесом и матереющим криминалом. В действительности все это было связано между собой столь прочно, что работать с каждым днем становилось все интереснее и интереснее.
Мудрые люди в партии и органах давно поняли, куда катится страна, и теперь стремились создать систему, при которой контроль за процессами окажется полностью в руках спецслужб. Рыцари плаща и кинжала меньше всех хотели упустить свой шанс в новой жизни. Собственно, для реального внедрения в финансово перспективные сферы и был создан отдел генерала Хохлова.
За длинным полированным столом в его кабинете сидело семь человек, каждый отвечал за свое направление. А все нити в руках держал сам Андрей Анатольевич Хохлов.
Докладывал майор, обращаясь не только к собравшимся, но и к портрету человека с мефистофельской бородкой. Феликс Эдмундович, казалось, вполне сочувственно взирал на майора.
– Субъект находится в поле зрения территориала с девяностого года. Вновь обратил на себя внимание при попытке рэкета входящего в нашу орбиту предприятия. Примененная им схема показывает незаурядные тактические способности, учитывая его возраст - двадцать три года. По моему указанию агент, легендированный как бандитская крыша, вступил с субъектом в силовой контакт. Специалисты отдела "Ф" проанализировали полученную запись. Вот фрагмент из их заключения: "...отличается экстраординарными волевыми качествами, эмоционально стабилен и имеет ярко выраженную установку лидера".