Битва за небеса
Шрифт:
9 июня в районе Бейрута сириец на «23-м» атаковал пару Ф-16 и сбил один, хотя и сам был сбит. Баш на баш. При этом евреев наводил на цель самолет-радар «хок ай». Всего же с 6 по 11 июня 1982 года эскадрилья сирийских МиГ-23МФ, советником в которой был Владимир Бабич, уничтожила один беспилотный разведчик «файер би» и пять истребителей, сама потеряв шесть самолетов и двух пилотов (В. Бабич. Истребители МиГ-23 в ливанской войне. «Авиация и время», ј2, 1999 г.).
Без самолетов ДЛРО не принесли сирийцам особых успехов даже прекрасные машины – МиГ-25. Эти полукосмолеты,
Первый МиГ-25 Сирии погиб в израильской ловушке еще 13 февраля 1981. Тогда его выманили на себя два «фантома»-разведчика. Евреи знали, что «25-й» наводится с земли, и потому в засаде, гораздо ниже по высоте, «мигаря» поджидал Ф-15. А поодаль, уже над морем, всей операцией дирижировали летающий локатор «хок ай» с приданным ему самолетом-постановщиком радиопомех. Сириец увлеченно гнался за «фантомами», которые выбросили облака фольги. Луч его радара не захватывал Ф-15, который бросился во встречную атаку «спереди-снизу». Как только сирийский наземный КП заметил это и попытался предупредить пилота МиГа, израильтяне врубили генераторы помех, прервав связь. И араб был сбит выстрелом ракеты с дистанции в 25 километров.
Уже этот бой показывал: больше защищать свое небо и вести схватки в воздухе без своих самолетов ДЛРО теперь просто невозможно. Ведь если бы тогда МиГ-25 наводился своим самолетом-локатором! Однако те, кто в Империи отвечал за помощь сирийцам, этого понять не захотели. И в войне 1982 года «25-е» не одержали ни одной победы. Им просто не нашлось работы.
Итоги той войны уже стали серьезным предупреждением для нас. Нет, никакой фатальной катастрофы не произошло. Никто всерьез не рассчитывал, что НАТО повторит операцию в долине Бекаа где-нибудь на передовых рубежах имперских войск в Восточной Европе. Ведь это означало ядерную войну, а янки на нее идти не хотели. Они очень хорошо помнили свой страх 1962 года, когда русские ракеты оказались на Кубе. И потому у нас было время на то, чтобы переоснаститься, перевооружить ПВО и ВВС новой техникой.
Это нужно было еще и для того, чтобы сохранять высокую репутацию русского оружия на мировых рынках.
Нынешние апологеты Горбачева и Ельцина говорят о том, что наша страна была слишком отсталой для того, чтобы совершить такое перевооружение. Но это ложь, читатель. В 1980-е Империя совершает еще один супертехнологический рывок в Битве за Небеса.
Но что-то говорит мне: пора немного сменить тему. Ведь не все решает оружие, пусть даже и самое гениальное. Даже крепчайший металл и самый разящий меч все-таки лишены чего-то бесплотного, но очень-очень важного… …Тяжелые аккорды музыки волнами прокатывались под сводами огромного зала. Облицованный льдисто-белым мрамором с кровянистыми прожилками, он напоминал небесную сферу или римский Пантеон. Музыка звучала громко и грозно, вселяя в душу мистический трепет. Он передавался сотне молодых воинов с непокрытыми головами, стоявших полукольцом на небольшом амфитеатре. И каждый из них держал в руке незажженный факел.
Напротив амфитеатра возвышалась кафедра, чем-то похожая на амвон проповедника.
Под звуки музыки к амвону прошествовала высокая фигура Хранителя, облаченного в темное длинное одеяние с капюшоном. Он шагал, слегка склонив седую голову, – бывший офицер имперской противовоздушной обороны, ветеран египетских боев. Заняв свое место, он обвел глазами зал, скользнул взглядом по золотому шитью мундиров на самом верхнем ряду амфитеатра. И как только стал замолкать торжественный хор, он воздел кверху правую руку. Свет в зале померк, и во тьме заколыхались языки пламени от сотни факелов.
– Сегодня – день защитника нашего неба. Ваш день, лучшие воины Империи! нарушил наступившую тишину низкий голос Хранителя – Сегодня мы отдаем дань памяти тем, кто стал героем Великой войны с силами Зла. Много веков назад они ополчились на нас, и целые столетия подряд пытались стереть нашу Державу с лица Земли. Прошли века, враг сменил рыцарские доспехи на кабины реактивных машин, но суть борьбы осталась прежней. Потому что мы – другие. Мы – продолжатели дела Святой Руси и Великого Хорезма, наследники Тимурленга и Святослава, Чингис-хана и Суворова, воинов Великой Отечественной. Там, где садится Солнце, поклоняются золотому дьяволу. Мы же чтим традиции предков, их подвиги и мужество. Нет и не может быть мира между нами, и ненависть их к нам неиссякаема!
Вы и те, кто до вас держал небесное оружие, спасали нашу Родину, нашу Империю от страшной беды. Так будьте же достойны подвигов наших героев! И помните: они бессмертны. Они всегда будут рядом с нами…
Его голос был мерен и торжествен:
– Виктор Талалихин. Ты направил свои истребитель на ревущее в ночном небе Москвы чудовище. Здесь ли ты?
– Здесь! – ответила сотня голосов, и пламя факелов качнулось. И тут же в воздухе возник нарисованный лазерами лик молодого лейтенанта из сорок первого года.
Хранитель называл имя за именем. Снова и снова зал отвечал «Здесь!», снова и снова в полумраке возникала голограмма, и погибшие воины смотрели в лица сотни факелоносцев.
– Капитан Георгий Елисеев, таранивший врага 28 ноября тысяча девятьсот семьдесят третьего года?
– Здесь!
– Лейтенант Сергей Сумин…
Сергей, не отрываясь, смотрел в экран телевизора. Торжественная, полная презрения к смерти церемония, пронизывала его душу каким-то таинственным, волнующим холодом. Сердце билось торопливыми толчками.
Он очень любил такие праздники. На этот раз то был День защитника неба Империи. Сегодня молодые солдаты принимали присягу, в кинотеатрах перед фильмами шли выпуски хроники. В которой кадры времен Великой Отечественной сменялись съемками ожесточенных боев в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке. На струях огня из клубов пыли и дыма упруго взлетали ракеты, и похожие на железных ястребов самолеты разлетались на рои горящих «комет». А завтра он и сам собирается в кино – на премьеру ленты «Идите в землю египетскую» – о наших ракетчиках в битве за Суэцкий канал.
Над Одессой опускался бархатный теплый вечер 1982 года. Громыхнули орудия, и в небе распустились огни праздничного салюта. Что-то теснило грудь какая-то юношеская жажда подвига, какая-то томительная смесь любви и неудержимого порыва.
Сергей включил настольную лампу, тронул модель космического корабля «Союз». Потом, повинуясь жгучему желанию, схватил массивные наушники «Эхо», ткнул пальцем в черную клавишу «Весны-211». Мигнули рубиновые огоньки индикаторов, и мощный стереозвук ворвался в распаленный мозг.