Битва за опиум (Они называют меня наемником - 4)

Эхерн Джерри

– Хорошо, - прохрипел, наконец, Марино.
– Беру "одноглазого" назад... А как ты, кстати, глаза лишился?

Мокрый, как мышь, с разбитыми в кровь суставами пальцев и правой коленкой, Фрост смотрел на Марино и секунду-другую безмолвствовал. Затем произнес:

– Я, понимаешь ли, не все время служил в армии. Довелось и на флоте лямку тянуть. Бывший офицер по общественным связям, прошу любить и жаловать... В один прекрасный день спускали со стапеля новую подводную лодку - атомную. Все большие шишки собрались - адмиралы, сенаторы, конгрессмены, судостроительные

заправилы... Бутылку шампанского доверили разбить о борт жене самого президента. А первая леди возьми, да и окажись бывшей баскетболисткой...

Фрэнк начинал слушать с видимым любопытством.

– Что за подводная лодка?
– спросил он.

– "Piscis Aurum"5, - отозвался Фрост.
– Да, так вот... Взмахнула она бутылочкой на славу, содержимое вскипело, пробку вышибло - и точнехонько мне в глаз! Не по-цезло: угодил, можно сказать, на линию огня...

Фрост подергал черную повязку.

– Снедаемый невыносимой болью, страждущий и скорбный, достоял я навытяжку до конца положенной церемоний...

– Однако!
– с недоверием произнес итальянец.

– ...А теперь, - докончил Фрост, поливая саднящую коленку водой, - каждый раз, когда вижу в журналах фотоснимки этого непревзойденного ныряющего дредноута, пред коим трепещут супостаты, ищу вмятину посреди благородного, рассчитанного на давление в сотни атмосфер корпуса.

– Вмятину?

– Ага. Бутылку высокопоставленная дама запустила столь удачно и сильно, что наверняка осталась неизгладимая отметина...

Сокрушенно вздохнув, наемник заковылял к берегу.

Глава десятая

– Дай-ка ему еще комочек золота, Фрэнк, и поторопись!
– распорядился Фрост, поворачиваясь к итальянцу.

Марино поглядел на капитана, потом - на согбенного годами сельского старосту, пошарил под маскировочной курткой, нащупывая денежный пояс. Мгновение спустя рука Фрэнка возникла вновь, являя обозрению бирманца маленький самородок. Денежных расчетов лесные обитатели не признавали.

– Вручи!
– велел наемник.

Марино протянул самородок старцу, тот поспешно передал его темноволосой, темноглазой девице, топтавшейся рядом. Розовый ротик приоткрылся, обнажая неровные, порченые зубы. Зубы исправно и крепко впились в золото. Удовлетворившись итогом инспекции, девушка молча кивнула старосте, возвратила презренный металл новому и почтенному владельцу.

– Итак? Полковник Цзинь? Где искать его?
– спросил Фрост.

Старец согласно закивал, затараторил, и девушка перевела неожиданно дребезжащим, гнусавым голосом:

– Дед говори, люди, который твоя ищи, долина ходи. Отсюда, однако, много километра! Десять!

Она показала направление, кивнула и опустила веки. Сидевший на корточках Фрост поднялся, растирая затекшие ноги, поглядел на Марино и Лундигана.

– Значит, господа хорошие, будем искать люди, который долина ходи...

– А теперь я заберу золото!
– возвестил Марино и потянулся к старику. Фрост успел ухватить итальянца за руку и оттащить.

– Ты же слыхал: староста продал нам ценные сведения. Долина.

Десять километров отсюда. Вон там... Черт возьми, не так уж и много здесь долин, да еще больших, способных настоящую армию вместить! Парень уже у нас в кармане. Ведь не разминемся же мы с целым войском!

– А если старикашка врет?
– зарычал Марино.

– Тогда вернешься и заберешь золото, - ухмыльнулся Фрост.
– Не сомневаюсь: достойный джентльмен зарабатывает на жизнь, торгуя любопытной информацией. И просто обязан блюсти профессиональную честь, иначе быстро прогорит... Видишь ли, он и про нас любому выложит все до словечка, только бы заплатили прилично.

Фрост подмигнул Дику Лундигану и спросил:

– Я прав?

– Марино, этот человек совершенно прав!
– торжественно произнес Лундиган и засмеялся, натягивая козырек форменного кепи на самые брови.

– Чушь! Дерьмо!

– О ужас, какой невоспитанный субъект, - осклабился Фрост и зашагал вдоль пыльной деревенской улочки.

– Эй!
– окликнул Марино.
– Как же Густав? Он остался караулить с другой стороны!

– А встретит нас по эту, - сообщил Фрост.
– Густав - отличный часовой и толковый малый. Он следил за разговором, не сомневайся.

Фрост закурил "Кэмел", поправил свой десантный берет, защищая уцелевший глаз от падавших почти отвесно солнечных лучей. Последние два дня они шли в невыносимой жаре, и Фрост почти ностальгически вспоминал прохладу горных отрогов, а особенно - прозрачные ручьи, где можно было на славу искупаться. Запах собственного пота начинал раздражать наемника.

За околицей, примерно милю спустя, к товарищам присоединился Густав.

Четверка шла без отдыха до пяти часов пополудни. Затем сделали краткий привал, Густав поделил и роздал армейские пайки. Марино, сидевший, свесив ноги, на берегу пересохшего ручейка, закурил и обратился к Фросту:

– Все-таки, сдается мне, движемся прямиком в ловушку!

Поднося ко рту острие герберовского ножа, на котором красовался ломоть консервированной ветчины, капитан ответил:

– Именно, Фрэнк. Прямиком в ловушку. Это единственный способ встретиться с полковником Цзинем.

– А что потом?

– Совершенно справедливый вопрос. Я все дожидался, когда ты задашь его. Слушай внимательно. Врать мы не будем - вернее, будем, но самый чуток. Цзинь вовсе не обязан верить нашим словам, и уж подавно не обязан оказывать содействие... Разумеешь?

Марино отрицательно мотнул головой.

– С какой такой стати он станет помогать незнакомцам разыскивать генерала Чена, дабы торжественно спровадить его к праотцам? А?

Густав, Лундиган и Марино молча ждали продолжения.

– А я вот придумал, с какой. Изобрел своего рода отмычку. Точнее, волшебную палочку.

– Что за легенду ты намерен скормить полковнику?
– не выдержал Дик Лундиган, сидевший немного поодаль.

– Не легенду, - засмеялся Фрост, - а чистую, девяносто шестой пробы... нет, пожалуй, не столь высокой... Короче, я намерен сказать правду.