Битва за реальность
Шрифт:
«Вот это я называю настоящим сервисом», – подумал Осборн, восхищаясь возможностями своего работника.
Когда он уже перешел к полезному отвару из полусинтетических семечек агавы, в дверь снова постучали, но больше из вежливости, и, не дожидаясь разрешения, вошел Роджер – один из охранников судьи, пользовавшийся особым доверием Осборна.
– Сэр, на канале связи вас ожидает важный клиент, – сообщил Роджер тоном, не терпящим возражений.
Судья оставил чашку с отваром и, повернувшись к повару, хотел дать ему знак, чтобы тот ушел, но мантиец, поклонившись, уже направился
– Отличная школа, – произнес судья, принимая от охранника здоровенную трубку диспикера с шестнадцатикратным кодированием.
– Кто это? – одними губами спросил он у Роджера, но тот отвел взгляд, и судья вздохнул, прикладывая диспикер к уху. – Алло, это Осборн, слушаю вас.
– Доброе утро, судья, надеюсь, вы хорошо спали?
Это был советник Минц с полуострова Гольяр. Его приветствие прозвучало не слишком доброжелательно, но судья знал эту тактику и сам ее частенько использовал, чтобы заставить собеседника чувствовать себя неуверенно.
– А почему это мне должно плохо спаться, что-нибудь случилось?
– У нас появилась информация, что некие круги пытаются воспользоваться проблемами, которые возникли на побережье.
– И кто же эти круги?
– Скорее всего, это важная, известная нам с вами организация, которая часто мешает нам.
– Ну, мой статус позволяет отправить им определенный запрос, на который они обязаны ответить. Если у них что-то против вас такое имеется, если они проводят какую-то операцию, то мы с вами об этом непременно узнаем.
– Что ж, если вам это нетрудно, пожалуйста, сделайте такой запрос, дорогой судья. Хотя, подозреваю, они могут вас обмануть.
– Обмануть, конечно, могут, на то они и спецслужбы. Но то, как они будут меня обманывать, уже позволит мне сделать кое-какие выводы.
– Ну хорошо. А как насчет исполнительного аппарата Генштаба, например?
– А что такое с Генштабом?
– Если господа из важной организации начнут действовать, они же не будут проявлять себя открыто, а попытаются задействовать кого-то из официальных служащих. К тому же для этого имеются совершенно легальные причины – долина на побережье осталась без власти.
– Долина и до этого долго оставалась без власти, и никому до этого не было дела, – напомнил судья.
– Это так, но теперь к ней привлечено очень большое внимание.
– Соглашусь с вами и при этом замечу, что внимание к ней привлекла не столько бомбардировка в горах, сколько неожиданный удар с орбиты по горе рядом со злополучным фортом. Это совершенно никак нельзя объяснить, и к этому привлечено основное внимание. Вы к этому причастны, советник?
– Ничего не могу сказать определенного, ваша честь. Но я обязательно узнаю. Я наведу необходимые справки.
– Да уж, пожалуйста, наведите. Не хотелось бы действовать вслепую.
– А что… действительно ходят упорные слухи в известных кругах?
– Они ходят. Неоднократно уже слышал об этом. Правда, ни одного документа об этом я пока не видел, но определенные разговоры о том, что имеются соответствующие аналитические выводы, я слышал.
10
Трое суток – не такой большой срок. Именно столько майор Корсак отмерил Ружону на реализацию операции.
– И это еще очень жирные условия! – сказал он. – Мы находимся в таких жесточайших временных рамках, что любое промедление может вызвать обрушение всей выстраиваемой мною системы в области Гольяр. Всей системы, понимаешь, Ружон?
– Да, сэр, я вас понимаю, – вынужден был согласиться стажер.
А что ему оставалось? В высокие сферы руководителей разведывательных сетей выходили только самые жилистые, те, кто за минимум времени мог реализовать максимум мероприятий. И ожидать каких-то поблажек не следовало, они с майором находились в одних и тех же условиях полной реальности.
У Ружона был богатый опыт тренировки на компьютерных имитаторах, однако там он всегда понимал, что это игра, которую можно переиграть столько раз, сколько захочешь. И даже когда приходилось играть на курсовой зачет, волнение было совершенно другим – ученическим. А в жизни на реализации можно было получить пулю, неважно, кем ты был: простым агентом, куратором проекта или руководителем большой сети. Пуля статусов не признает, и большой босс в штаб-каре, замаскированном под фургон по развозке синтетических цветов, мог оказаться под ударом, как и обычный опер.
Независимо от иерархического уровня, соваться приходилось в самые опасные мероприятия, проникать в самые непозволительные структуры, куда даже полиция не рисковала запускать собственных агентов, и вот там, в этом хаосе и беззаконии, никто не смотрел на твои заслуги. Любой наркоман мог спустить курок ржавого револьвера, если ты неправильно его просчитал.
Вчера Ружон ходил на поиски аппаратуры для диспетчеров.
Это только в фильмах у шпионов на дому имелись целые арсеналы, в реальности за каждым гвоздем следовало обращаться к специализированному рынку.
Помощь майора Корсака заключалась в том, что он предоставлял информацию о местах, где можно было получить необходимую аппаратуру, а также гарантировал почти нелимитированную оплату.
Место, где торговали аппаратурой высочайшего класса, было указано верно, и, потоптавшись на указанном пятачке минут десять, Ружон вскоре встретился с продавцами дефицитного товара.
Какое-то время пришлось потратить на проверку этих торговцев, ведь в городе повсюду шастали полицейские агенты и оперативники. Они были настолько хороши, что под видом каких-нибудь бродяг могли подобраться совсем близко и получить всю твою секретную информацию.
Следовало быть настороже.
В результате вчерашнего рейда Ружон ушел с полными сумками аппаратуры. Наличные перешли продавцам, но «девятка» оставалась с ним.
Будь перед ним полицейские или даже трижды полицейские, Ружон в тех обстоятельствах был готов стрелять в любого, поскольку сейчас на кону стояло его превращение из мальчика на побегушках в штатного агента.
11
Судья заканчивал надевать костюм, когда пришел новый вызов на его личный служебный номер.
Глубоко вздохнув, он достал из кармана диспикер и, еще раз вздохнув, нажал кнопку приема.