Битва
Шрифт:
В машине все молчали. Поначалу Володя просто недоумевал, но и страшновато было. К убийству полковника он не был причастен, но видел убийцу, даже ремень с его рук снял. При большом желании его можно привлечь как соучастника. В вопросах юридических он не был подкован – не его стезя, потому побаивался, даже посожалел, что не было у него знакомого адвоката, сейчас бы пригодился.
Машина остановилась в переулке рядом с Литейным проспектом, где располагалось Управление ФСБ.
– Прошу, – вежливо предложил
Его завели в здание с бокового, неприметного входа и поднялись на лифте. Здесь под наблюдением второго мужчины оставили в коридоре. Потом, спустя некоторое время, попросили зайти.
С представителями службы безопасности Володя раньше не сталкивался – не было повода.
Он вошёл в кабинет, и из-за стола навстречу ему поднялся мужчина в штатском. Внешность его не была примечательной – таких на улицах сотни.
– Добрый день, присаживайтесь.
– Кому добрый, а кому… – Володя не договорил.
– Не переигрывайте, с вами небольшая беседа – и только. Подполковник Толкачёв, – представился хозяин кабинета.
– Полагаю, мои фамилия, имя и отчество вам известны и представляться нет необходимости?
– Верно. Только вот настрой у вас какой-то неправильный.
– Я после работы, две операции, устал и хочу отдохнуть. – Володя демонстративно обвёл глазами стены кабинета. Он ожидал увидеть портрет Дзержинского, но стены были пусты. С виду – кабинет чиновника районного масштаба, только без фото Путина.
– Я надолго вас не задержу, Владимир Анатольевич, просто несколько вопросов. Вам знаком полковник Сарычев?
– В первый раз слышу эту фамилию, – вполне искренне ответил Володя.
– Неужели вы не смотрите криминальных новостей по телевидению?
– Меня не интересует криминал. Я не вор, не грабитель, не убийца и не сексуальный маньяк: зачем мне это?
– Жаль. В новостях проходил сюжет об убийстве полковника. Правда, фамилия его не называлась.
Толкачёв внимательно уставился на Володю и тут же отвёл взгляд. Но Володя успел прочитать его мысли:
«Ведёт себя спокойно, похоже, и в самом деле он с Сарычевым не знаком».
Больше он ничего не успел, контакт глазами был мимолётным. Но Володя внутренне собрался. У ФСБ есть какие-то зацепки, догадки, но не более, иначе шла бы уже не беседа, а допрос. Хотя кто их, спецуру, знает. Не исключено, что разговор пишется, а потом какой-нибудь умник будет проводить анализ, с них станется. Спецслужбы ещё хуже политиков. Те думают одно, говорят другое, а делают третье.
Хозяин кабинета пошелестел бумагами за столом:
– Дело об убийстве расследует Следственный комитет. Но мы тоже не остались в стороне – всё-таки убит высокопоставленный сотрудник силовой структуры.
– Надеюсь, убийца уже задержан?
– Задержан, некий Фирсанов. В убийстве он сознался,
– Тогда при чём здесь я?
– Вопрос резонный, тем более Фирсанов ни словом о вас не обмолвился.
– Вы меня радуете, – не удержался Володя.
– Не ёрничайте! Незадолго до убийства машину полковника останавливали сотрудники дорожно-патрульной службы. На пассажирском месте сидел человек, по описанию сотрудника полиции очень похожий на вас.
– А вы похожи на моего родного дядю по материнской линии, и что?
Подполковник снова посмотрел в глаза Володе.
«Нет прямых улик, это верно. И Фирсанов в убийстве сознался, и доктора он не видел. Как же его прижать?»
Володя усмехнулся. Зачем полковнику его прижимать? Хочет, чтобы Володя сознался как соучастник? Добыть компромат, чтобы шантажировать? Зачем? Денег у Володи мало, всех накоплений пятнадцать тысяч рублей, и две тысячи в инвалюте, которые он заработал на Викторе и Исааке Соломоновиче. На такие деньги ФСБ наверняка не польстится, мелко.
– Вы не против пройти проверку на полиграфе?
– Детекторе лжи? Вы меня в чём-то подозреваете? Так скажите прямо. И полиграфа я не боюсь. На работе взяток не беру, иностранными шпионами не завербован; что мне скрывать?
Подполковник кивнул и позвонил кому-то.
– Пройдёмте в соседний кабинет.
Володе было любопытно. В институте он подобное устройство видел, рассказывали ему, как оно работает. Если он не запамятовал, на кафедре судебной медицины.
Мужчина в штатском предложил ему сесть и разместил датчики на руках и грудной клетке. Сначала задавал простые вопросы – вроде фамилии. Потом пошли вопросы с подковыркой, затем – про Сарычева.
Володя отвечал спокойно, поскольку вины за собой не чувствовал.
Процедура закончилась.
– Подождите, пожалуйста, в коридоре, – попросил его Толкачёв.
Когда Володя вышел, подполковник спросил:
– Что скажете?
Сотрудник изучал записи на мониторе.
– Странно.
– Что странного?
– Либо он вовсе непричастен, либо специально подготовлен к этой проверке. Все параметры в норме, ни на один вопрос он не ответил лживо.
– А почему странно? Раньше я от вас таких слов не слышал.
– Я сам таких слов не говорил, потому что таких параметров не видел. Даже сказать не могу, как реагировать. Нет такого в учебниках.
– Он доктор. Мог он как-нибудь повлиять на исследование?
– Слабо. Если вообще мог.
– Хм, ещё одна задача. – Толкачёв потёр подбородок. Он ожидал результата иного: врёт или нет и на каких вопросах. Он вышел в коридор.
– Заходите.
Расселись на прежних местах.
– Ещё пять минут с вашего позволения. Исаак Соломонович вам знаком?