Битый недобитого везет
Шрифт:
Я промолчала, не желая больше злить тощего опера. Он и так уже начал понемногу выходить из себя, понимая, что все его обвинения и выеденного яйца не стоят.
Тут я вспомнила о Кире. То есть о Кирьянове Владимире Сергеевиче, моем давнем друге и по совместительству полковнике милиции. Он не раз выручал меня в ситуациях и похлеще, чем эта. Надеюсь, сможет помочь и сейчас.
Достав телефон, я принялась набирать номер. Но вездесущий опер заметил это и тут же подскочил ко мне, накрыв телефон своей огромной костлявой ручищей.
— Не положено! — сурово произнес он.
— Что значит — не положено?! — возмутилась я. — Я свои права
— Адвоката мы вам и так предоставим, не беспокойтесь, — успокоил меня опер.
— Вот это как раз больше всего меня и волнует!
— И откуда же ты взялась такая? — покачал головой худой. — Всезнающая…
— Я сама юрист и поэтому не позволю обращаться со мной подобным образом.
— Ах да, — принялся иронизировать опер, — я и забыл, что девушка у нас частный детектив.
— Вот именно. А вы пытаетесь мне черт-те что припаять…
— А что, частные детективы в нашей стране не совершают преступлений? Или у вас неприкосновенность, как у депутатов? — усмехнулся он.
Я не стала ничего возражать этому озлобленному на все человечество менту, просто, вздохнув, отвернулась и спрятала телефон в карман. Ничего, решила я, не к спеху, позвоню попозже. Ведь не упекут же меня сразу за решетку…
Глава 2
Я стояла у окна и ждала, когда сотрудники правоохранительных органов закончат свою работу. Тощий опер по фамилии Копылов с издевательской гримасой попросил меня никуда не отлучаться. Сказал, что я отправлюсь в отдел вместе с ними. Я пробовала было возразить, но поняла, что этим лишь еще больше разозлю его.
Чтобы не мешать работе экспертов и фотографов, я отошла к окошку и повернулась к людям, копошащимся в комнате, спиной. За окном все еще продолжал идти снег, но теперь он вовсе не радовал меня, как несколько часов назад.
Убили Егора Веретенева. Убили неизвестно почему, но, вероятно, чего-то от него хотели. В доме все перевернуто, убийцы — скорее всего их было несколько — что-то искали. И вот теперь в этом зверском убийстве обвиняют меня — едва ли не самого известного в Тарасове частного детектива Татьяну Иванову. А я ничего не могу поделать против беспредела тощего Копылова. Единственное, что в моих силах, так это стараться держаться как можно более спокойно, не показывать страха и не возмущаться. С последним было хуже всего. Меня всегда приводило в негодование такое обращение сотрудников правоохранительных органов с простыми людьми. Я не могла спокойно смотреть, как творят беззаконие блюстители закона. А тем более сейчас, когда дело коснулось меня.
Вздохнув, я посмотрела на часы — уже половина шестого. Я проторчала тут больше двух часов, и неизвестно еще, сколько мне придется пробыть в ментовке. В любом случае я была твердо намерена сегодня вечером вернуться домой. Я не позволю зловредному Копылову закрыть меня в обезьяннике из-за необоснованного подозрения в совершении преступления!
«Вот так! — размышляла я. — Вот и делай после этого добрые дела! Такие менты и вынуждают людей действовать анонимно. А потом, когда нужно, ни одного свидетеля не найдешь. Все боятся! И правильно, между прочим, делают… Вот я, к примеру. Хотела сделать доброе дело — помочь нашей родной милиции, и пожалуйста — сама угодила в подозреваемые».
Я опустила руку в карман и нащупала что-то мягкое и теплое. Потрогав небольшой предмет, я поняла, что это мешочек с моими магическими двенадцатигранниками. Я всегда ношу их с собой, искренне веря в их волшебную силу.
Косточки попали ко мне очень давно, даже не помню, когда и как. У каждой из трех по двенадцать граней с цифрами, и каждой цифре соответствует какое-то значение. Когда мне хочется заглянуть немного вперед и узнать, какой новый сюрприз преподнесет мне в скором времени судьба, я бросаю кости, и они выдают ответ на интересующий вопрос.
Тому, что предсказывали мне мои кости, я верила безоговорочно. Еще не было случая, чтобы двенадцатигранники меня хоть раз подвели или тем более обманули.
Достав из кармана черный бархатный мешочек, я повертела его в руках, слушая, как, перекатываясь, гремят внутри косточки. Вот и сейчас судьба преподнесла мне очередную задачку, которая грозила разрешиться не самым наилучшим образом.
Чтобы узнать, чем же может закончиться мое сегодняшнее, если можно так сказать, приключение, я достала из мешочка двенадцатигранники и покатала их на ладони. Косточки тихонько гремели, и их звук понемногу успокоил меня. «А не попробовать ли мне прямо здесь узнать о грядущем, — мелькнула у меня мысль. — Может быть, то, что скажут двенадцатигранники, еще больше успокоит меня? Может, у меня и повода нет волноваться?»
Я пересыпала двенадцатигранники из одной руки в другую и сомкнула кулак, но не крепко, чтобы кости могли перекатываться внутри его. Встряхнув как следует руку, я аккуратно, чтобы не рассыпать на пол, вывалила косточки на широкий подоконник. Покувыркавшись, двенадцатигранники сложились в такую вот комбинацию — 5+20+27.
Все возможные комбинации, которые могли выдать кости, были записаны в толстой тетради, там же находились и их толкования. Но я отлично помнила почти все толкования и тетрадью уже давно не пользовалась. Это было также очень удобно и тем, что мне не приходилось повсюду таскать с собой тетрадь, а ведь магическими косточками я пользовалась не только в домашней обстановке. Бывало, что бросала кости и в машине, и в засаде, и даже вот так, как сейчас, — в квартире с трупом…
Итак, набор чисел означал не слишком приятное. Я прекрасно помнила толкование этой комбинации. Оно звучало так: «Грядут трудности, но вы сумеете овладеть ситуацией».
Не очень-то успокоительное обещание… Я собрала кости и сложила их обратно в мешочек. Мои двенадцатигранники пообещали мне проблемы. И, кажется, они уже начались.
Я вздохнула и повернулась. В комнате все так же сновало туда-сюда большое количество народу, но основная работа уже была завершена. Копылов подошел ко мне и бросил:
— Скоро поедем. Никуда пока не уходите.
— Я уже под подпиской? — решила поиздеваться в свою очередь и я.
— Пока нет, — с готовностью отозвался Копылов. — Но вы же сами понимаете, Татьяна Александровна… — опер проникновенно, как ему показалось, улыбнулся, — это не в ваших интересах…
«А что здесь вообще в моих интересах?» — устало подумала я и снова отвернулась к окну.
Меня все же обвинили в предумышленном убийстве Егора Веретенева. Когда я услышала эти слова, то едва не упала со стула, настолько дико они прозвучали. Никаких конкретных доказательств, никаких улик. Только совершенно дурацкое заявление Копылова, что на оружии нет никаких отпечатков и что я якобы об этом знала.