Бизнесмен
Шрифт:
– Почему сорвалась встреча?
– Сам знаешь!
– Не знаю.
– Короче, наши условия прежние. На том же месте в тот же час. Сто тысяч зеленых.
Разговор прервался, как будто ей зажали рот. Чуть позже зазвучали гудки. Я почесал голову. Профи Цыганков не ошибся в предположениях, на связь они вышли… Что будет дальше?
Я принял душ и попробовал бриться. Ушибленная клешня плохо держала станок, и я дважды порезался, да и челюсть неожиданно стала болеть от прикосновения лезвия, так что утренний туалет я завершил в сжатом темпе. Выпил чашку черного кофе, выкурил сигарету и позвонил Цыганкову. Он ответил мгновенно. Выслушав, уточнил:
– Встречаемся
– Да. Свяжись с Татарином. И пусть моя охрана подтягивается…
– Сейчас будут, Константин Андреевич!
Через пять минут у моего подъезда затормозил джип. Один «телок» выскочил и метнулся в подъезд, второй прошелся вдоль дома, приглядываясь к запаркованным вдоль газона тачкам.
Инга спала, когда я уходил.
В офисе меня уже ждал Цыганков. В свежем костюме, бодрый, сосредоточенный. Как всегда бывало в кризисные минуты, его офицерская выправка особенно бросалась в глаза. Вскоре подтянулся Рамис. Помятый, всклокоченный, с запахом алкоголя. Настоящий спортивный костюм, который он нацепил, смотрелся турецкой подделкой. Контраст был не в его пользу, и Лев Валентинович, чувствуя мое настроение, приосанился еще больше.
Вопрос о ста тысячах был злободневным. Вчера я лишился почти всей свободной налички. Конечно, кое-какие меры были предприняты, и не стоило сомневаться, что к нужному сроку деньги у меня будут, но это требовало определенных усилий и нервных затрат. А Татарин неожиданно заявил:
– Есть барыга один, он мне обязан… Короче, он ждет звонка. В течение часа подвезет деньги, куда я скажу.
Стоило видеть, как напрягся Лев Валентинович! Все его подозрения, как высказанные, так и скрытые, отпечатались на лице. Хорошо, Рамис сидел к нему спиной. А то бы дошло до дуэли.
Я закурил и посмотрел на Рамиса сквозь дым:
– А нас в ментовку не привлекут за вымогалово?
Он криво усмехнулся и покачал головой: не привлекут.
Предложение Рамиса решало некоторые проблемы, и я распорядился:
– Звони!
Он достал сотовый телефон, не задумываясь, набрал номер:
– Алло, Петь, ты? Значит, давай через полчаса на Рубинштейна. Там, где пивнуха ирландская…
Цыганков молчал, поджав губы. И не проронил ни единого слова, пока Татарин не отбыл на встречу. Потом выразительно посмотрел на меня. Я упредил готовый прозвучать вопрос:
– Я знаю этого Петю, не напрягайся.
– Интересное все-таки совпадение…
– Говорю же, расслабься! Татарин просто выслужиться хочет. Тем более, знает прекрасно, что я – не казино, от меня деньги вернутся. Сейчас главное – вытащить сына. Разбираться будем потом. Как, по-твоему, сегодня получится? Прорвемся?
– Я подготовил расстановку сил и средств…
… Дорога до «Лесной» заняла у меня сорок минут. ДТП больше не было. Был гаишник. По какому принципу он меня тормознул, сказать не могу. Во всяком случае, я не нарушал правил.
Выходить из машины не стал. Опустил стекло и небрежно сунул инспектору «бумажник водителя». Представил себе, как навострился Цыган, лично возглавивший группу прикрытия. Вдруг это очередной трюк, и гаишник – не представитель племени честных взяточников, а оборотень из МУРа, сотрудничающий с похитителями ребенка?
В моем бумажнике было много всякого, но не было документов на «запорожец». Инспектор оказался с чувством юмора. Разглядывая ламинированную карточку с данными «БМВ-Z3», постучал жезлом по заднему боковому окну:
– Новая модель? Воздушное охлаждение, как у «порше»?
Чертыхаясь, я вытащил из-под солнцезащитного
Возвращая их, гаишник с доброжелательным интересом спросил:
– Если не секрет, зачем это надо? В гонках участвовать?
– В гонках, так точно. На выживание.
– Я слышал, крышу срезают и гоняют по пляжу.
Сказав про гонки по пляжу, он напомнил мне историю десятилетней давности.
Летом девяносто четвертого Плакса снял домишко под Зеленогорском. Это была совершенно конкретная развалюха, но – в ста метрах от побережья. Ездили туда отдыхать. Шашлычки, водка с пивом, девчонки. Мне-то выбраться удавалось не часто, а вот Леха и Плакса там регулярно бывали. Плакса тогда со своей первой женой познакомился.
Однажды в лесу, довольно далеко от трассы, Пучковский нашел «запорожец». Без номеров и без одного колеса. Кабина не заперта, ключи – в замке зажигания. Как он там оказался? Никто так никогда и не узнал. Грибник какой-то заехал? Угонщики спрятали? Плакса шутил, что это не машина, а замаскированный инопланетный корабль. Зеленые человечки на нем прилетели и бросили.
«Запорожец» простоял еще несколько дней, прежде чем Пучковский прикрутил запаску и перегнал его во двор нашего дома. Постепенно машиной начали пользоваться. Сначала просто гоняли в магазин за водкой, прикалываясь над несоответствием тачки нашему, так сказать, внешнему облику. А потом Берестнев как дипломированный автослесарь и Леха в качестве подсобного рабочего взялись за усовершенствование конструкции. Срезали крышу, сварили из труб каркас безопасности, как на спортивных автомобилях, навесили «кенгурятник», всякие фары, отражатели, псевдоантенны, лобовое стекло затонировали настолько, что даже в солнечный день ни шиша не было видно. И до самого октября, пока не стало окончательно холодно, с ревом рыскали по окрестностям, пугая баб и приводя в недоумение отдыхающих бизнесменов. Берестнев, наигравшись, быстро угомонился, а вот Пучковский прилип к игрушке настолько, что даже подумывал, как забрать ее в Питер.
Куда «запорожец» делся – не помню. Наверное, так и бросили под Зеленогорском. Но прошло несколько лет, и появилась мода на такие переделанные машинки. Пучковский как-то заметил: приятно быть основателем нового направления в организации отдыха.
– Ага, по пляжу… – сказал я гаишнику. – А еще можно на мобилах гоняться.
– Как это?
– Включаешь виброрежим, кладешь трубку на стол и звонишь себе. У кого раньше со стола упадет, тот и выиграл.
Гаишник хохотнул. Отпускать меня ему не хотелось, я это видел. Он обладал немалым опытом дорожно-патрульной работы и чувствовал, что со мной что-то не так. Выделялся я из общей массы, которую он ежедневно пропускал мимо себя. Несоответствие моей личности и машины его настораживало. Он думал, какую бы проверку еще учинить и чем подобная инициатива может для него обернуться. На досмотр салона он не решился. Хотя сумку, брошенную на заднее сиденье, заметил и чуть не прожег взглядом в ее боковине дыру.
Возвращая документы, с деланой небрежностью кивнул на крыло:
– Стуканулись? Свеженькая-то царапина…
– Ага. «Шестисотый» на светофоре воткнулся.
– Счастливого пути!
Пожелание осуществилось, и к станции метро «Лесная» я добрался без приключений. Только выключил двигатель, как зазвонил телефон. «Лошадь» была деловита и лишних слов не использовала. Инструкции звучали понятно. Я подтвердил, что запомнил, и «лошадь» попрощалась самым неожиданным образом:
– Если все будет нормально, ты больше меня не услышишь.