Бизнесмены
Шрифт:
– Манан вечно что-то забывает, – хохотнул Ираклий. – Вот, например, не так давно он забыл заплатить премию ремонтной бригаде…
– Они не заслужили премии. – Шас надменно повел носом. – Там не могло быть такого объема работ, какой они заявили.
– Ну, не скажи, дорогой, – конец приобнял Лару за талию, – зал изнутри практически полностью выгорел.
Полы перекладывать пришлось.
– Вот бы и отстегнул им со своей доли доходов, – буркнул Козий Бок.
Ираклий быстро поменял тему разговора.
С самого утра Ираклия не оставляло чувство, будто он что-то забыл. Он пересчитал кольца, проверил ключи, артефакты и записную книжку – все было на своих местах. В одном из многочисленных карманов завалялся наполовину почерневший бразильский орех; он понюхал и выбросил его. Но чувство не исчезало. Ближе к вечеру он заехал за Алей. Та грациозно выпорхнула из подъезда, чмокнула его в щеку, неприятно, по-хозяйски. Конец нахмурился, но ничего не сказал.
– Куда мы едем? – спросила женщина, когда машина уже выезжала на проспект.
– В Измайлово, – улыбнулся Ираклий. – Мы будем смотреть фейерверк. Его устраивает мой хороший знакомый, у него день рождения. Будет красиво.
– Нет. – Аля сжалась, втянула голову в плечи. – Поедем лучше в театр или посидим в кафе. Я не хочу смотреть, как все вокруг взрывается. Это так гадко…
– Ну что ты! – Ираклий усмехнулся. – Это совершенно безопасно.
– Я не поеду! – Аля упрямо помотала головой. – Останови машину.
– Алечка, что это за глупости? – Конец поднял брови. – Мне помнится, раньше тебе нравились такие вещи.
– А теперь не нравятся! – отрубила Алька. – И вообще, мне нужно купить молока. Высади меня у магазина.
– Что-то с тобой не так… – пробормотал Ираклий, паркуясь на стоянке супермаркета.
Аля выскочила, забыв закрыть дверь.
– Я подожду тебя, и мы куда-нибудь съездим! – крикнул ей вдогонку конец.
– Хорошо, – не оборачиваясь, отозвалась Аля. Через десять минут она вернулась с двумя пакетами молока и фонариком-брелоком. Тут же прицепила его на связку ключей.
– Ты знаешь, – доверительно сказала она, – мне кажется, этот мальчик за мной следит. Он идет за нами от самого дома.
– Какой мальчик? – спросил Ираклий, более обращая внимание на дорогу, чем на слова своей спутницы.
– Вон тот, на краю стоянки. – Алька махнула рукой.
Ираклий на мгновение отвлекся и взглянул в указанном направлении. На стоянке никого не было, зато справа послышалось скрежетание металла о металл.
– Ох, злая мысль Спящего! – ругнулся Ираклий, увидев, что произошло.
Он вышел из машины. Аля дико покосилась на стоянку супермаркета и пожала пленами. Белобрысый мальчуган лет трех только что точно был там и водил игрушечной машинкой по стеклу потрепанного «Москвича». Наверное, отбежал. В последнее время она часто замечала этого мальчика то тут, то там.
Ираклий вернулся, и они двинулись дальше. Всю дорогу до театра Аля молчала. В Маяковке давали «Мастера и Маргариту». Спектакль понравился и женщине, и ее приятелю, так что вечер вполне удался. Сожаления о пропущенном фейерверке рассеялись, словно дым от запущенных ракет. После спектакля Аля снова поехала к Ираклию – ей очень нравилась его неординарная, со вкусом обставленная квартира. Молоко было забыто на столе в кухне, но за ночь не успело испортиться.
Красивая нервная женщина буквально ворвалась в кабинет доктора Звягинцева. Тот поднял голову и доброжелательно улыбнулся.
– Вы ко мне?
– Разумеется. – Женщина брезгливо передернула плечами. – Неужели вы думаете, что я не умею читать?
– Садитесь. – Он вопросительно поднял бровь.
– Ева, – отозвалась женщина.
– Садитесь, Ева, и рассказывайте…
За окном голосили птицы. По мере того как посетительница посвящала Звягинцева в свои проблемы, психоаналитик мрачнел все больше и больше. «Этот психоз похож на эпидемию – за неделю уже пятый случай, – думал он. – Чуть-чуть различная симптоматика, но везде присутствует какое-то тяжелое выражение комплекса неполноценности. Кто же об этом писал? Это же что-то безумно знакомое – видеть себя обезображенной…»
– И, понимаете, – Ева доверительно склонилась к доктору, – везде этот мерзкий запах паленой шерсти… И мне все время кажется, что на кухне что-то горит. Я отругала кухарку, но она клянется, что все в порядке. Она, конечно, изрядная лгунья и лентяйка, но сейчас я склонна ей поверить.
«Огонь, – думал Звягинцев, – и это сходится! Везде навязчивые обонятельные галлюцинации, сожженные лица… Здесь должна быть какая-то связь. Но ведь эпидемий психоза не бывает! Должен быть какой-то простой ответ, какое-то примитивное объяснение, просто я его пока не вижу».
– Скажите, – глубокомысленно спросил он, – у вас в детстве, случайно, не было неприятных ситуаций, связанных с огнем?
– Нет, разумеется. – Женщина ответила чересчур поспешно, и это насторожило доктора.
– Давайте поступим так, – он слегка приподнялся, перегнулся через стол и похлопал женщину по руке, – сейчас вы примете успокоительное, позвоните мужу и на недельку ляжете к нам на анализы и обследование. Мне кажется, что у вас переутомление. Но все может быть гораздо серьезнее.
– Да. – Ева открыла сумочку и вынула из нее телефон. – Все эти презентации и открытия так утомляют. А салоны… Нет, не говорите мне о салонах!
– Ни в коем случае, – успокоил ее Звягинцев. – Никаких салонов.
«Мне бы ваши проблемы!» – раздраженно подумал он и нажал кнопку на селекторе.
– Лиля, – бросил он появившейся в дверях кабинета медсестре, – проследи, пожалуйста, за тем, чтобы нам подготовили четырнадцатый бокс.
– Вячеслав Андреевич, четырнадцатый занят, – робко возразила та. – Со вчерашнего дня.
– Да? – Звягинцев задумался. – Хорошо, тогда пусть будет второй. Он свободен?
– Свободен, – кивнула Лиля. – Гостью выписали позавчера.